Все чудеса природы. Казахстан и Таджикистан

Горы Кокчетау

В первый момент кажется, что это мираж. После долгих часов езды по сухой, ровной и почти безводной степи, бескрайних пшеничных полей да редких элеваторов за окном поезда вдруг возникают темно-зеленые горные склоны и просторная синяя гладь озера с обелисками гранитных скал на берегах. И уютный белый городок у подножья поросших соснами и березами высоких сопок кажется перенесенным откуда-нибудь из Забайкалья или от подножья Жигулей. Так встречает путешествующего по Казахстану самый северный оазис в степях Средней Азии — удивительный и ни на что непохожий край по имени Кокчетау.

Можно спорить — горы это или нет. Географы чаще называют Кокчетау просто возвышенностью. Может быть, они и правы: ведь даже самая высокая здешняя точка — гора Синюха — отнюдь не Монблан, ее высота чуть меньше километра. Но для того, кто бродил с рюкзаком по пропитанным хвойным ароматом лесным тропам Кокчетау и поднимался на их крутые гранитные сопки, переходил вброд каменистые русла говорливых речек и заплывал на лодке в живописные бухты спокойных озер, всегда будет ближе другое прозвище этой чудесной страны — "Казахстанская Швейцария".

Это поэтичное имя очень метко определяет облик уникального уголка природы, словно волей могучего волшебника заброшенного из другого мира сюда, в самое сердце казахских степей.

Синегорье (так переводится с казахского слово "Кокчетау") находится на северной окраине Казахского мелкосопочника и простирается на двести километров с севера на юг и на четыреста — с востока на запад.

Над окружающей местностью они поднимаются всего на тристашестьсот метров, но, будучи сложенными массивно-кристаллическими породами, увенчанные островерхими гребнями и покрытые сосново-березовыми лесами, эти гряды создают чарующее подобие горного ландшафта. Красоту его дополняют многочисленные озера, раскинувшиеся во впадинах межгорий или у подножья сопок.

Благоприятный климат, обилие воды и богатые охотничьи угодья издавна привлекали сюда людей. Археологи обнаружили здесь стоянки каменного века и остатки жилищ эпохи бронзы. Во второй половине XIX века в центре гор, у озера Боровое, был основан первый народный курорт, где лечебные минеральные источники и целебные грязи в сочетании с прохладной летней погодой и сосновым воздухом излечивали болезни легких, радикулит, артрит и прочие хвори. А в наши дни в Кокчетау приезжает и немало туристов, особенно из Сибири и с Урала.

Небольшой городок, раскинувшийся на берегах озера Щучьего, окружен лесистыми сопками, между которыми проложено шоссе, уходящее на север, к Боровому. Красивая лесная дорога вьется среди каменных гряд, спускаясь в ложбины и поднимаясь на взгорья. Между стволами сосен и берез виднеются скалы, а рядом, у их подножья, пробиваются родники с холодной, вкусной водой.

В двадцати километрах от Щучинска с очередного перевала открывается внизу просторная озерная гладь. Курортный поселок лежит на перешейке между озерами Большое Чебачье и Боровое, недалеко от горы Синюхи. Восхождение на ее вершину, поднявшуюся на 950 метров над уровнем моря, позволяет насладиться роскошной панорамой окружающей местности.

На север от гребня Синюхи до самого горизонта тянутся степи с редкими блюдцами озер, а на юге простираются леса. В западной части этого горно-лесного массива полукольцом длиной более двадцати километров лежат каменистые гряды Кокчетау, как бы «зажатые» озерами: на юго-востоке они упираются в Шучье, с запада их огибает Малое Чебаче, а северо-восточная оконечность хребта Синюхи вклинивается между Большим Чебачьим и Боровым. Но это только самые крупные здешние водоемы. А всего в хорошую погоду с вершины можно насчитать до семидесяти озер.

Самое большое из них — Большое Чебачье площадью около двадцати пяти квадратных километров и глубиной до сорока метров. Боровое уступает ему почти в два раза, но тем не менее именно оно считается самым красивым в Кокчетау.

Вода в Боровом мягкая и настолько прозрачная, что даже на большой глубине хорошо видны стаи рыб и гранитная галька на дне озера. На северном каменистом берегу водоема любителей купания ожидают естественные каменные «лежаки» — плоские гранитные плиты, похожие на матрацы. Вдоль южного побережья Борового простирается обширный песчаный пляж, окаймленный соснами. А если пройти по впадающей здесь в озеро речке Громовой к ее истоку, попадаешь в необычную березовую рощу. Деревья в ней изогнуты зимними ветрами, словно растения закружились в диковинном танце.

Можно часами любоваться пейзажами Борового: водной гладью озера, причудливой архитектурой скал и горных гребней. Посреди озера располагается живописный остров-скала «Сфинкс», действительно похожий на древнеегипетскую скульптуру Долины Пирамид. На северном берегу, на фоне лесистых склонов Синюхи, возвышается конус скалы Окжетпес (по-казахски — "Не долетит стрела"), увенчанный каменным изваянием, напоминающим лежащего слона.

Давным-давно, когда кочевавшие здесь казахи еще не имели представления ни о заморских сфинксах, ни о слонах, скала посреди озера носила имя Жумбактас ("Камень-загадка"). И для этого были основания. Дело в том, что с разных сторон скала имеет разный облик. Со стороны перешейка, где расположен курорт, она и впрямь походит на сфинкса. Но если посмотреть с противоположной стороны озера, то увидишь лицо пожилой женщины. А стоит обойти еще часть побережья, и перед глазами возникнет голова девушки с развевающимися волосами.

Древнее предание так объясняет происхождение названий острова и береговой скалы. В XVII веке кочевал здесь один из казахских родов, возглавляемый ханом Аблаем. Однажды хан совершил набег на калмыков взял много добычи и на берегу озера у подножья скалы делил ее между воинами. Все ценное раздал хан своим батырам, осталась лишь пленная девушка-калмычка. И разгорелся между воинами спор: кому достанется красавица. Тогда хан повелел девушке самой выбрать жениха. Но пленнице все завоеватели были одинаково ненавистны. Забралась она на скалу, прикрепила наверху свой платок и крикнула: "Чья стрела допетит до него, за того и выйду замуж!" Все джигиты выстрелили по разу из своих луков, но ни одна стрела не долетела до цели. Тогда девушка бросилась с вершины скалы в озеро и погибла. На месте, куда кинулась пленница, возникла скала Жумбактас, а утес на берегу стали казахи называть Окжетпес.

В окрестностях Борового скрываются таинственные и глубокие пещеры, в которых когда-то, говорят, прятались разбойники. А по склонам сопок и берегам озер высятся причудливые скалы, многим из которых народная фантазия присвоила свои собственные имена. На гребне Синюхи, например, поднимаются скалы "Три сестры", словно шагающие друг за другом. Выемка-скос в самой верхней части хребта носит название "Чертова катушка". На западе, на фоне леса и гор, вырисовывается профиль скалы "Спящий рыцарь". О каждой из этих скал или пещер сложены казахами красивые и мудрые легенды.

Одна из них рассказывает и о происхождении самих гор Кокчетау. Когда аллах сотворил Землю и населил ее людьми, то одним народам он дал богатые острова и морские побережья, другим — высокие горы и голубые озера, третьим — дремучие леса и тучные нивы. И только казахам достались сухие степи. И стали они упрекать бога в несправедливости. Стыдно стало аллаху, что обидел он ни в чем не повинный народ, и решил он хоть как-то исправить свою оплошность. Выскреб он со дна своего дорожного мешка-куржуна все, что там осталось, и разбросал среди степей всего понемногу: живописных озер, изумрудных лугов, студеных родников, веселых ручьев, сосновых лесов, гранитных скал и высоких сопок. Так возникли горы Кокчетау.

Сейчас поток туристов, посещающих этот уникальный уголок Казахстана, конечно, значительно меньше, чем десять-пятнадцать лет назад Но все же многие тысячи людей ежегодно приезжают сюда, чтобы вдохнуть сосновый аромат лесистых склонов Синюхи, пройтись по зачарованному лесу танцующих березок, заглянуть в темные зевы пещер, подплыть на лодке к подножью Сфинкса, а потом забраться на вершину крутой сопки и полюбоваться фантастическими силуэтами гранитных скульптур и россыпью синих озер между зелеными грядами гор.
Надо сказать, что поразительный горно-лесной оазис среди бескрайних казахстанских степей не единственный. Километрах в пятистах к юго- востоку, на полпути от Караганды к полноводному Иртышу раскинулся еще один островок сосновых боров и каменистых сопок, глядящихся в зеркала озер. Это — знаменитый Каркаралинский оазис.

Крутые, скалистые склоны здешних гор, на которых чудом удерживаются сосны и березы, выглядят более суровыми и резче очерченными, чем сопки Кокчетау. Да и сами горы здесь повыше — до 1400 метров. Поэтому многие озера здесь напоминают алтайские или тянь-шаньские водоемы. Наиболее известно из них озеро Шайтанкуль ("Чертово озеро"). По преданию, в нем утонуло немало храбрых джигитов. Это и неудивительно: с трех сторон овальный водоем окружен отвесными гранитными берегами высотой до десяти метров, так что если сорваться вниз, то выбраться обратно непросто.

Недалеко от Шайтанкуля расположено урочище Маликсай ("Ущелье пещер"), где глубокие гроты служили когда-то пристанищем первобытным людям. Одна из пещер, «Палатка», если посмотреть изнутри, своей округлой формой со сводом и отверстием вверху очень напоминает юрту. Еще один природный памятник — туннель длиной семнадцать метров и шириной до семи метров — образовался в высокой скале в результате совместных тысячелетних усилий воды и ветра.

А если проехать полтораста километров к северу от Каркаралинских гор, можно увидеть третью природную жемчужину казахстанских степей — горы Баянаул. Это самый маленький из трех гранитных массивов, возвышающийся над равниной на левобережье Иртыша. Баянаульские леса, горы, пещеры и озера тоже овеяны легендами, но, побывав в Кокчетау, все же воспринимаешь и Каркаралинск и Баянаул всего лишь как уменьшенное повторение этой сказочной страны зеленых гор фантастических скал. Причем уменьшенное во много раз: площадь Каркаралы всего около тысячи квадратных километров, а Баянаула — вдвое меньше. Любой из них можно пересечь за день-два, тогда как легендарное Синегорье — действительно целая страна, которую не пройти и за две недели.

Кокчетау — не заурядный объект для поверхностной экскурсии. Путешествуя по ним, незаметно для себя сживаешься с этим уголком природы, отдаешь ему частицу своей души. И он не остается в долгу. Сосновый край тысячи скал и семидесяти озер входит в твое сознание поэтичным и красочным видением необычного и прекрасного мира. И в памяти снова и снова возникает суровый каменный сфинкс, написанный розовой кистью заката на бирюзовом холсте озера Боровое…

Озеро Искандеркуль

На полпути от Душанбе до Самарканда, между скалистыми цепями Гиссарского и Зеравшанского хребтов, расположена самая живописная часть Тянь-Шаня — Фанские горы.

Вряд ли найдется на огромном пространстве СНГ еще один такой уголок, где на небольшом пространстве, среди редких по красоте ландшафтов, у подножья заснеженных гор рассыпано сразу три десятка больших и малых озер, окруженных зелеными лесами и белыми от пены бурными потоками впадающих ручьев и серебряными нитями водопадов.

Цвет воды ни в одном из озер не повторяется, меняясь от нежнозеленого до бирюзового и от голубого до темно-лилового. А сердцем Фанских гор является жемчужина Тянь-Шаня — озеро Искандеркуль.

Это самое большое в Фанских горах озеро расположилось на высоте больше двух километров. По форме оно напоминает треугольник площадью в три с половиной квадратных километра и достигает в глубину семидесяти метров. Со всех сторон его окружают громады гор, образуя в отдельных местах неприступные обрывы.

Самая высокая из окрестных вершин — гора Кырк-Шайтан подняла свою седую снежную главу почти на четыре километра над уровнем моря, да и остальные лишь на пятьсот—семьсот метров ниже, так что над гладью вод Искандеркуля они возвышаются на километр и больше. Бирюзовый цвет озерной воды эффектно контрастирует с красно-коричневыми скалами на горных склонах. (Фанские горы сложены преимущественно известняками, которые окислы железа окрасили всеми венками ржавчины.)

Стремительные реки Сарытаг, Хозормеч и Серима, текущие в лесистых ущельях, и говорливый ручей Пещерный несут в озеро свои холодные воды. Принесенные ими песок и галька образовали возле устья каждой реки небольшие ровные площадки, на которых зеленеют рощи — тополиные, березовые, осиновые и арчи. Вдоль берегов Искандеркуля тянется узкая кайма из кустов ивняка, барбариса, шиповника и облепихи.

Голубовато-зеленая вода озера довольно холодная, но у берегов и в закрытых бухтах летом вполне можно купаться. Зимой Искандеркуль замерзает, и лишь посредине его сохраняется полоса, образованная струей текущей воды.

Река Искандер-Дарья, берущая начало из озера, в километре ниже истока обрывается в узкое ущелье мощным тридцативосьмиметровым водопадом. Подобраться к водопаду поближе, чтобы увидеть его во всем великолепии, почти невозможно: наклонный край ущелья покрыт мелкой щебенкой, предательски ползущей под ногами, и увлекшийся фотосъемкой турист рискует сорваться в грохочущую бездну.

Этот могучий прыжок Искандер-Дарьи нередко называют "Фанской Ниагарой", хотя точнее было бы сравнить его с африканским водопадом Виктория, который тоже падает в тесную щель, не давая возможности увидеть себя во всей красе.

Рядом с Искандеркулем, в ущелье реки Серима, расположено небольшое озеро Змеиное, названное так туристами из-за обилия змей в его водах. Выше озера ущелье реки сжимается и переходит в крутостенный каньон, завершающийся еще одним эффектным водопадом. Правда, чтобы добраться до него, придется буквально продираться сквозь густую чащу кустарников и дикой вишни.

В окрестностях озера обитают медведи, снежные барсы, горные куропатки-кеклики, хохлатые удоды, индейки — улары. Правда, само озеро не может похвастать обилием жизни: здесь водится лишь мелкая рыбешка — голец.

Немало легенд связано с этим озером. Согласно одной из них, через фанские горы проходил когда-то со своим войском сам Александр Македонский, и во время стоянки полководца на берегах озера в нем утонул любимый конь Александра — Буцефал. Кстати, и само озеро обязано своим названием великому завоевателю древности — имя Александр в Средней Азии произносили, как Искандер.

Другая легенда рассказывает о том, что в давние времена тот же Александр захватил богатые земли Согдианы — государства, расположенного тогда в этих краях. Но вольнолюбивые горцы не смирились и внезапными нападениями все время тревожили греческое войско. Тогда разгневанный Александр приказал запрудить реку, на которой стоял главный город согдийцев, и образовавшееся озеро навсегда погребло в своих глубинах крепость и ее отважных защитников.

На самом деле озеро Искандеркуль образовалось в древней ледниковой долине, перекрытой моренными отложениями ледника и горным обвалом. Но окрестным жителям, как и побывавшим на озере туристам, больше по душе старинная легенда, чем сухие строчки научных трактатов. Тем более что завораживающая прелесть Искандеркуля как-то сама собой настраивает путешественника на поэтический лад.

Кристально-прозрачные воды, почти всегда ясное голубое небо, горные исполины, уходящие вершинами в заоблачные выси, и зеленые рощи на красно-розовом фоне скал придают озеру сказочную красоту. И любуясь на берегу Искандеркуля парящим в небе орлом, совсем крохотным на фоне снежных пиков, розовых от заката, вовсе не хочется думать о геологии.

Совсем иначе выглядят горные долины и перевалы в горах, окружающих озеро, хотя и здесь немало поразительно красивых мест. Бурная и порожистая Искандер-Дарья, пенясь на камнях, убегает на восток, чтобы, слившись с Ягнобом, образовать главную водную артерию здешних гор — Фандарью. И долго еще бледно-зеленые прозрачные воды Искандер-Дарьи текут у левого берега, не смешиваясь с мутной струёй ягнобских вод.

В ущелье Ягноба турист испытает все трудности горных путешествий. В верховьях это открытая безлесная долина с небольшим уклоном. Лишь в двух местах реку стесняют скалы, и она образует короткие каньоны. Но возле кишлака Хриштоб Ягноб ныряет в глубочайшую протяженную теснину. Здесь путешественнику приходится пробираться над рекой по горной тропе, проложенной по узкому карнизу высоко над рекой. Лишь однажды горы расступаются ненадолго, а затем вновь смыкают стены каньона, и тропа то взбирается на головокружительную высоту, то спускается к самой воде, проходя под нависшими скалами.

Только у кишлака Анзоб ущелье расширяется, и тропа выходит на автотрассу, ведущую через Анзобский перевал к столице Таджикистана — Душанбе. Но впереди Ягноб ожидает еще одно препятствие — гигантский горный завал. Когда-то здесь было озеро, но затем река промыла себе путь в толще образовавшейся плотины, и теперь вся пенная масса ее воды исчезает в хаосе глыб, заваливших ущелье. Дорога серпантином спускается вниз и снова встречается с Ягнобом, вырвавшимся из-под завала у кишлака Такфон.

В окрестностях Такфона можно обнаружить скопления красноцветных конгломератов, образующих причудливые каменные изваяния, похожие на гигантские башни, колонны, обелиски и статуи.

А перед самым слиянием Ягноба с Искандер-Дарьей красные скалы вплотную подходят к дороге. В них отчетливо заметны черные пласты угля. Это самое крупное в Средней Азии Фан-Ягнобское каменноугольное месторождение, которое пока не разрабатывается из-за труднодоступности района. Зато здесь можно наблюдать редчайшее природное явление — подземный угольный пожар. Много веков пылает под землей горючий камень, и образующиеся при этом газы, раскаленные до трехсот градусов, вырываются с шумом, но без дыма и пламени через скальные трещины и черные зевы пещер. Стены их покрыты кристаллами серы и нашатыря, а почва возле трещин так раскалена, что на лежащих тут камнях можно жарить мясо, печь лепешки или кипятить чай.

А к западу от Искандеркуля, в верховьях реки Шингу, протянулась вдоль горной долины сверкающая водная лестница из семи Маргузорских озер. Путь к ним ведет от Искандеркуля через перевалы Дукдон и Тавасанг. Здесь путешественник может испытать свои нервы, так как тропа местами проходит по оврингам — искусственным карнизам, построенным с помощью вбитых в скалу кольев. Благодаря оврингам удается избежать утомительных обходов.

А чуть дальше, миновав второе по величине после Искандеркуля Куликалонское озеро, можно выйти к самым живописным в здешних горах Алаудинским озерам. Они расположены у подножья красивейшей вершины Фанских гор — Чапдары. Караванная тропа ведет мимо озер к перевалу Пушноват, откуда лежит путь к Самарканду.

А если проследовать по автодороге вниз по Фандарье, рассекающей узким ущельем Зеравшанский хребет, легко попасть в долину Зеравшана, самой большой реки в этих краях. Верховья ее долины занимает Зеравшанский ледник, один из крупнейших на Тянь-Шане. Его длина — почти двадцать пять километров, а толщина ледникового потока достигает двухсот метров! С двух сторон в него впадают четырнадцать притоков. Начинаясь на высоте в четыре с лишним километра, ледник спускается по долине на полторы тысячи метров.

Ущелье Фандарьи, прорезавшей высоченные горы, выглядит сурово. Вокруг лишь одни обрывы да каменистые осыпи. А вблизи устья реки Пасруд на скале возвышаются руины древней крепости Сарвадар, сторожившей когда-то путь из долины Зеравшана на Ягноб. Сейчас автомобильная трасса позволяет избежать трудных подъемов на скалистые перевалы, и для путешественников, предпочитающих современные способы передвижения, она стала основной дорогой в Фанские горы.

Однако немало туристов выбирают все же старый испытанный метод — "пешком с мешком". Любители горных приключений шагают по тропам Фанских гор мимо мрачных каньонов и шумных водопадов, красных скал и зеленых рощ к волшебному озеру дивной красоты, носящему имя великого завоевателя древности.

Река Амударья

Истоки этой великой среднеазиатской реки лежат, строго говоря, за чределами СНГ. Со склонов заоблачного хребта Гиндукуш в Афганистане, из-под ледника, расположенного почти на пятикилометровой высоте" вытекает ручей, стремительный и бурный из-за крутизны падения. В нижнем течении он ставший уже небольшой рекой, имеет название Вахандарья. Чуть ниже Вахандарья сливается с рекой Памир, принимает новое имя — Пяндж, и надолго становится пограничной рекой, отделяя три среднеазиатские республики СНГ от Афганистана.

Большую часть правобережья Пянджа занимает Таджикистан. Река прогрызает на этом участке скалистые хребты, имеет стремительное течение и абсолютно непригодна ни для судоходства, ни для орошения. Это просто бурный белый поток в пропасти, и даже дороги вдоль него приходится местами прокладывать по бетонным, нависающим над Пянджем карнизам.

Горы Таджикистана неустанно подпитывают реку стекающей с их склонов талой водой ледников. Гунт, Мургаб, Кызылсу и Вахш, влившись в Пяндж, делают его настолько полноводным, что ниже Вахша, сменив, наконец, имя на Амударью, река несет уже воды больше, чем знаменитый Нил.

Но еще до этого "среднеазиатская Волга" встречает на своем пути первую диковинку из тех, что природа щедрой рукой рассыпала по ее берегам. На правом берегу Пянджа, чуть выше впадения Кызылсу, высится необычная, единственная в своем роде гора Ходжа-Мумин, состоящая из… чистой поваренной соли.

Геологи называют такие образования "соляными куполами". Они встречаются во многих местах мира: у берегов Мексиканского залива, в Ираке, у нас в Прикаспии, но всюду они скорее напоминают холмы — их высота не превышает десятков, максимум сотни метров. А ХоджаМумин — настоящая горная вершина с крутыми склонами, ущельями и даже пещерами. Высота этой необыкновенной горы тысяча триста метров! Возвышаясь на девятьсот метров над окружающей равниной, она видна за десятки километров.

Окрестные жители добывали здесь соль еще с древних времен. Сейчас наука сумела разгадать многие тайны этой загадочной природной аномалии. Ходжа-Мумин, оказывается, представляет собой огромный массив, сложенный солью, а на вершине и местами на склонах покрытый тонким слоем почвы, образовавшейся из пыли, принесенной ветром. На уровне земли площадь массива достигает сорока квадратных километров, а дальше книзу соляной столб резко сужается и уходит на глубину в виде колонны диаметром около километра.

Склоны горы не белые, как можно было бы предположить, а бледно-розовые, зеленоватые или голубоватые, в зависимости от примесей, попавших в соляной пласт. Кое-где они обрываются отвесными стенами высотой до двухсот метров. На некоторых участках склонов дождевые воды промыли глубокие пещеры с огромными залами и красивыми гладкостенными переходами. А места, где образовался почвенный покров, покрыты невысокими зарослями колючих кустарников.

В недрах горы скрыты гигантские запасы поваренной соли — около шестидесяти миллиардов тонн. Если бы разделить ее между всеми жителями Земли, каждому досталось бы почти по десять тонн! Проникая глубоко в толщу горы, дождевые потоки проложили в них длинные туннели и колодцы и, пройдя гору насквозь, выходят у ее подножья на поверхность в виде необычных соленых родников. Воды их, сливаясь, образуют множество (больше сотни!) соленых ручьев, бегущих по равнине к протекающей неподалеку Кызылсу. Летом под жаркими лучами солнца часть воды в ручьях испаряется в пути, и вдоль берегов их образуется белая соляная кайма. В результате образуется своеобразный полупустынный ландшафт, напоминающий фантастические фильмы о Марсе: бурая, выжженная равнина, по которой извиваются ядовито-красноватые водотоки с безжизненными белесыми берегами.

Удивительно, но факт: на плоской вершине горы Ходжа-Мумин есть несколько источников абсолютно пресной воды! Геологи говорят, что, возможно, в толще соляного купола зажаты слои других, нерастворимых пород. Вот по ним-то под давлением снизу и поднимается вода на вершину, не соприкасаясь с пластами соли и сохраняя пресный вкус.

Благодаря ей на горе растут (разумеется, только там, где есть почва) травы. А весной среди скал, сверкающих белоснежными кристаллами соли, на вершине горы появляются алые ковры тюльпанов.

Покинув пределы Таджикистана, полноводная Амударья принимает уже на узбекской территории последний крупный приток — Сурхандарью и стремительно мчится дальше на запад. Позади остается зеленый город Термез с уникальным, самым южным в СНГ зоопарком. Здесь на широте Индии, теплый климат позволяет даже слонам круглый год жить на свежем воздухе, не зная душных вольеров. Правда, белым медведям приходится здесь нелегко. Их выручает лишь ледяная горная вода в бассейне.

Расставшись с Узбекистаном, Амударья вскоре прощается и с левобережными равнинами Афганистана, поворачивая на северо-запад и входя обоими берегами на территорию Туркмении. Отсюда две тысячи километров, до самого Аральского моря, она течет по границе двух главных среднеазиатских пустынь: Кызылкума и Каракумов. От города Чарджоу, где построен первый (и единственный) мост через широкую реку, по Амударье уже ходят теплоходы.

Страны, лежащие по берегам реки — Узбекистан и Туркмения — используют воды щедрой Амударьи для орошения своих хлопковых полей и садов. Направо, к узбекской Бухаре, проложен Аму-Бухарский канал, а налево, в знойные пески Каракумов, уходит широкое судоходное русло Каракумского канала, или Каракум-реки, как его еще называют.

Пустыня Каракумы занимает три четверти обширной территории Туркмении. Когда летишь над ней на самолете, внизу видишь бескрайнее море золотистых песков с рассыпанными кое-где зелеными бусинками оазисов.

А с юга границей Туркмении служат высокие горы. Оттуда сбегают на равнину две большие реки — Теджен и Мургаб. Несколько сот километров текут они по территории страны, орошая окрестные земли, пока их не «выпивают» окончательно многочисленные каналы-арыки. В этих местах до нашей эры существовали древние земледельческие цивилизации, здесь и сейчас выращивают ценнейший тонковолокнистый хлопок, роскошные дыни, душистые сочные яблоки и виноград.

Плодородными землями природа одарила Туркмению с лихвой, но, как говорит здешняя пословица, "в пустыне родит не земля, а вода", а ее-то как раз и не хватает. И сотни тысяч гектаров отличных земель лежали сожженные солнцем, пустынные и бесплодные.

Каракум-река изменила жизнь в Туркмении. На тысячу двести километров протянулась трасса канала через всю республику. Мургабский и Тедженский оазисы, Ашгабат, Бахарден, Кизыл-Арват и Казанджик напоил он амударьинской водой. Дальше, к городу нефтяников НебитДагу, вода пошла уже по трубопроводу. Хлопок и овощи, арбузы и дыни, виноград и фрукты дает теперь земля Каракумов.

А Амударья бежит дальше — к благодатным садам и простирающимся за горизонт хлопковым полям древнего Хорезмского оазиса. Мощь и ширина огромной водной артерии в этих местах просто поражает, особенно после двух-трехдневного путешествия на поезде или автомобиле по сухой безводной равнине.

Уже близ Турткуля река так широка, что противоположный берег еле виден в далекой дымке. Гигантская масса воды несется к Аральскому морю с огромной скоростью и мощью. Косые, какие-то неправильные, хотя и довольно высокие волны постоянно вздымаются на поверхности Амударьи. Это не та волна, которую разводит ветер, это сама река колеблется и кипит от быстрого бега по неровному дну. Кое-где вода бурлит, пенится и клокочет, как в кипящем котле. Местами на ней образуются водовороты, затягивающие плывущие по реке обломки досок или пучки тростника. Вечером, в косых лучах заходящего солнца, их зловещие спирали издалека заметны с палубы теплохода на блестящей от закатного света речной поверхности.

Неудивительно, что русло, проложенное Амударьей среди низменной равнины, не всегда способно удержать в своих берегах этот своенравный поток. То там, то здесь река вдруг начинает подмывать берег, чаще правый. Глыба за глыбой огромные куски рыхлых пород, слагаюЩих равнину, начинают падать в воду. При этом они производят оглушительный грохот, напоминающий пушечный выстрел. Никакая сила не может сдержать яростного напора реки.

Амударья с давних пор славилась своими капризами. Известно, что в былые времена она впадала в Каспийское море. Потом она изменила свое направление и стала изливаться в Арал. До сих пор в песках Каракумов прослеживается ее древнее русло, именуемое Узбоем, а в Красноводском заливе на Каспии легко можно найти место, где сохранились все признаки того, что здесь впадала в море большая река.

Еще арабский средневековый историк аль-Масуди рассказывал, что в IX веке большие суда с товарами спускались по Узбою из Хорезма к Каспийскому морю, а оттуда плыли вверх по Волге, либо в Персию и Ширванское ханство.

В начале XVI века Амударья разделилась в районе теперешней дельты реки на два рукава: один из них, восточный, впадал в Аральское море а западный — в Каспий. Последний постепенно мелел и высыхал, пока, в 1545 году его окончательно не засыпали движущиеся барханные пески.

С тех пор некогда густонаселенная местность по берегам Узбоя стала пустыней, и лишь развалины древних городов напоминают о вздорном характере своенравной и буйной реки.

Собственно, русло периодически изменялось и выше дельты — начиная от круто изгибающейся теснины Тюя-Муюн ("Верблюжья шея"). Течение реки здесь быстрое, берега сложены рыхлыми глинами и песками, легко размываемыми водой. Иногда на несколько километров вдоль одного из берегов тянется сплошная зона дейгиша — так называют здесь разрушительную работу реки. Бывает, что за три-четыре недели половодья Амударья «слизывает» до полукилометра береговой линии. Бороться с этим бедствием очень трудно.

Даже в XX веке в нижнем течении реки случались катастрофические ситуации. Так, в 1925 году Амударья начала подмывать правый берег в районе тогдашней столицы Каракалпакской автономной республики Узбекистана — города Турткуля. За семь лет, к 1932 году, река «съела» восемь километров побережья и вплотную подошла к окраине Турткуля, а в 1938 году подмыла первые кварталы города. Столицу республики пришлось перенести в город Нукус. Тем временем Амударья продолжала делать свое черное дело, и в 1950 году покончила с последней улицей Турткуля. Город перестал существовать, а жителей его переселили в новый городок, построенный подальше от реки.

Но вот, наконец, остались позади раскинувшиеся по левому берегу земли древнего Хорезма, скрылись в дымке купола и минареты жемчужины Средней Азии — уникальной Хивы, сохранившей, как ни один азиатский город, колорит средневековья, не нарушенный типовой современной застройкой. В этом отношении даже прославленные Самарканд и Бухара не идут ни в какое сравнение с Хивой.

А Амударья спешит вперед, к Аральскому морю. Однако прежде, чем влиться в его светло-голубой простор, буйная река преподносит еще один сюрприз: она разбегается на десяток проток и образует одну из самых больших речных дельт мира — площадью больше одиннадцати тысяч квадратных километров.

Точной карты этого огромного хитросплетения русел, проток, каналов, островов и болотных тростниковых джунглей не существует. Поскольку непостоянная река то и дело меняет русло, одни протоки высыхают, другие, ранее сухие, наполняются водой, меняются очертания островов, мысов и излучин реки, так что возделывать земли дельты, несмотря на наличие воды, невозможно. Здесь раскинулось царство тугаев — густых зарослей двух-трехметровых тростников и кустарников, где еще лет пятьдесят назад водились даже грозные туранские тигры. Да и сейчас в тугаях настоящий рай для птиц, черепах, кабанов и завезенных сюда недавно ондатр. Рыбаки же вытаскивают на спиннинг иной раз двухметровых сомов.

А за зеленым морем тугаев ожидает Амударью страдающий от безводья Арал, лишившийся почти полностью подпитки водами Сырдарьи, второй по значению реки этого региона. Практически всю ее воду разбирают на орошение, и она впадает в Аральское море лишь в половодье. Вот и приходится Амударье одной поить высыхающее море в одиночку.

Так заканчивает свой путь от далеких ледников Гиндукуша эта напоившая три республики СНГ удивительная река с тремя названиями. А если быть точным, то на двух с половиной тысячах километров ее неутомимого бега мы увидели три разные реки: бешеный горный поток, могучую водную артерию среди бескрайней пустыни и паутину проток в камышовых лабиринтах дельты. Такой вот разноликой и необычной останется в памяти эта изменчивая, грозная и благодатная река, которую четыре страны и пять народов называют древним именем Амударья.

Сарезское озеро

Река Мургаб веками текла, пенясь на водопадах и порогах, через крутостенное ущелье у подножья памирского хребта Музкол. Но февральской ночью 1911 года склоны хребта содрогнулись от мощного подземного толчка. В результате землетрясения от правого борта ущелья оторвалась гигантская скала и рухнула вниз, в долину, завалив ее на протяжении восьми километров. Высота завала достигла семисот метров — это высота 200-этажного дома!

В ущелье Мургаба обрушилось тогда больше двух миллиардов кубометров обломков скалы, полностью завалив находившееся внизу небольшое селение — кишлак Усой. Усойский обвал считается величайшим по масштабам из всех, случавшихся на земном шаре.

Воды реки, остановленные образовавшейся естественной плотиной, стали накапливаться за ней, заполняя ущелье. Так возникло самое молодое на нашей планете горное озеро. Оно быстро росло, и уже через полгода затопило расположенный в двадцати километрах выше завала кишлак Сарез. Жители его, не успев даже убрать урожай со своих огородов, бросили дома и перебрались на новое место. А кишлак скрылся в водах озера, которое в память о нем назвали Сарезским.

Сейчас оно вытянулось в длину на шестьдесят километров, а глубина его превысила пятьсот метров. Высота зеркала воды Сареза над уровнем моря составляет 3240 метров. Из крупных водоемов мира немногие могут потягаться с памирским озером в этом отношении.

Но самое удивительное, что ниже плотины Мургаб… исчезает! С высокой плотины не видно внизу никакого водного потока. Воды реки просачиваются, как бы фильтруются, сквозь тело завала и на протяжении семи километров ниже плотины текут под землей, в толще галечных отложений на дне ущелья. Лишь затем они пробиваются на поверхность обильными родниками, которые, сливаясь, возрождают Мургаб.

Район Сареза поражает своей суровостью, безжизненностью и какой-то удивительной тишиной. Сначала трудно даже поверить, что здесь когда-то рушились горы, грохотали водопады и катились по откосам огромные куски скальных пород. Но и в наши дни порой можно увидеть как на склонах Музкола вдруг возникает серое облачко и, постепенно увеличиваясь в размерах, стремительно катится вниз. Долетев до озера, оно плюхается в пучину, поднимая огромный столб воды. Это сходит очередной обвал. Лишь через несколько минут успокаивается водная гладь, и над озером снова воцаряется торжественное безмолвие.

Сухой воздух высокогорья на редкость прозрачен. Человеческий глаз не в силах уловить перспективу, и дальние горы кажутся такими же четкими и резкими, как и стоящие рядом. Поражает и безлюдье на берегах огромного (девяносто квадратных километров!) водоема. Ближайший населенный пункт на востоке — поселок Мургаб — находится в двухстах километрах выше по реке. Да и вниз по течению до селения Бартанг тоже не меньше ста пятидесяти километров. Лишь редкие охотники да геологи появляются у озера летом. А зимой покой Сарезского озера нарушает разве что "снежный человек", легенды о котором издавна ходят среди местных таджиков. И хотя несколько экспедиций, побывавших здесь, так и не нашли следов нашего дикого родственника, охотники и пастухи на Памире верят в его существование и рассказывают о встречах с ним на горных тропах своего и по сей день малоисследованного края.

Сарез расположен на границе двух различных частей Памира: высокогорного плато на востоке и сильно расчлененного Западного Памира, или Бадахшана. Бадахшан — край покрытых ледниками высоких хребтов и бурных стремительных рек, проложивших себе путь в узких глубоких ущельях, подобных Мургабскому. Во многие из них солнце заглядывает лишь на два-три часа в середине дня. И вода в бадахшанских реках то мутно-белая, когда поток мчится из-под самых ледников, то прозрачная ярко-голубая, если по пути река протекает через озеро и оставляет в нем песок и глину, доставшуюся ей от тающих льдов и снегов. На горах растут только чахлая полынь и колючие кустарники, прижавшиеся к земле, словно большие серо-зеленые подушки. А в садах кишлаков на нижних террасах долин растут яблони и абрикосы, виноград и дыни. Словом, Бадахшан — край контрастов: высотных, цветовых и растительных.

А Восточный Памир представляет собой равнину, только поднятую на высоту четырех тысяч метров. Здесь полностью оправдывается его гордое название. (Памир в переводе означает — "Крыша мира".) Грандиозные, шести-семикилометровой высоты горы окружают плоскогорье почти со всех сторон. Облака, напоенные влагой, не доходят до Памира, оставляя осадки на внешних склонах хребтов, и воздух здесь сух настолько, что у путешественника нередко трескается кожа на губах. К тому же он на редкость прозрачен, так что, проходя по снежным полям, приходится защищать лицо маской, иначе неминуемы солнечные ожоги.

Если же случайная тучка все же прольется редким дождичком, то капли его испаряются, не достигнув земли — все из-за той же сухости воздуха. В этой высокогорной пустыне осадков выпадает вдвое меньше, чем в Каракумах. А мороз в январе бывает до минус сорока восьми градусов! Да и летом температура редко поднимается выше плюс десяти. Случается, что даже в июне на перевале караван встречает снежная пурга. Словом, это край экстремальных условий. Не случайно на огромных просторах Восточного Шмира, раскинувшегося на четыреста километров с севера на юг и на двести — с запада на восток, почти нет селений. Можно проехать через все плато по Памирскому тракту, от перевала Кызыл-Арт до Шугнанского хребта, и на всем трехсоткилометровом пути встретятся только три крохотных кишлака, да уже упомянутый поселок Мургаб.

Такие «лунные» пейзажи: безлюдье, безводье, суровая холодная безжизненность — встречаются еще только в одном месте на нашей планете — на Тибетском плоскогорье. Недаром Восточный Памир называют "Тибетом в миниатюре". Из растений здесь попадаются только колючие растения-подушки да приземистые кустики терескена — единственного топлива для костра, который поможет путнику скоротать холодную ночь на плато.

Животные в этом районе обитают в основном на склонах окружают щих гор, там, где текут ручейки с ледников. В норах между каменными глыбами прячутся сурки и пищухи, по гребням прыгают с камня на камень могучие архары — крупные горные бараны с тяжелыми двухпудовыми рогами. Необычны птицы Памира, многие из которых встречаются и в Тибете: рогатый жаворонок, серпоклюв, снежный гриф, тибетская горная индейка и тибетский ворон. А на равнинах пасутся, пощипывая редкие пучки сухой травы, хозяева здешних мест — мохнатые яки, за которыми следуют их злейшие враги — поджарые тибетские волки. И горе отбившемуся от стада теленку — стая хищников не упустит добычи, и скоро парящий над плоскогорьем огромный орел-бородач спикирует вниз, чтобы завершить их кровавое пиршество.

Если бы яка на Памире не было, его, безусловно, следовало бы выдумать, потому что по неприхотливости и полезности с ним может сравниться разве что северный олень Крайнего Севера. Шерсть яка так длинна и густа, что он не нуждается ни в какой подстилке и может спокойно провести ночь на мерзлой земле или даже на снегу. С грузом в полтораста—двести килограммов могучее животное, дающее горцам и молоко и шерсть, движется по горным тропам с ловкостью и уверенностью циркового канатоходца. А про ячье молоко таджики говорят, что оно такое густое, что "на молоке ячихи заяц пляшет и не тонет".

В холодной высокогорной пустыне Памира яки нашли для себя обширные, хоть и скудные пастбища, где у них практически нет конкурентов. На берегах медленно текущих рек Восточного Памира только эти привыкшие к разреженному воздуху неприхотливые горные быки без труда могут добыть для себя пропитание, и, может быть, именно поэтому единственным домашним скотом в заоблачном памирском краю является этот косматый гигант с хвостом лошади, рогами быка и хрюкающий, как свинья.

В северной части плато находится самое высокое из крупных озер СНГ — Каракуль. "Черное озеро" (так переводится с тюркского его название) расположено на высоте почти в четыре километра над уровнем моря. По площади — 364 квадратных километра — оно равно половине Ильмень-озера у Новгорода и вчетверо превышает площадь Сареза. Его солоноватые и прозрачные как хрусталь воды даже летом не прогреваются выше двенадцати градусов, а семь месяцев в году оно вообще покрыто льдом. Пустынны просторы Каракуля. Лишь индийские гуси приземляются весной на его островах, летя из теплых краев на север.

Через эти места пролегали когда-то древние торговые пути из Китая к Средиземному морю. Но описаний Памира мы почти не встретим в записках побывавших тут купцов или паломников. Лишь китайский путешественник VII века Сюань Цзян посвятил Памиру несколько строк: "Царствует здесь страшная стужа, и дуют порывистые ветры. Снег идет зимой и летом. Ни зерновой хлеб, ни плоды произрастать здесь не могут".

А через шесть веков по караванным тропам Памира прошел неутомимый венецианец Марко Поло. В своей книге под 1270 годом он записал: "Поднимаешься на самое высокое, говорят, место на свете. Двенадцать дней идешь по той равнине, называется она Памиром, и во все время нет ни жилья, ни травы, еду нужно везти с собой. Птиц тут нет оттого, что высоко и холодно. От великого холода и огонь не так светел и не того цвета, как в других местах, и пища не так хорошо варится".

Действительно, мясо варить здесь лучше в скороварке: ведь в котелке вода на такой высоте кипит уже при восьмидесяти градусах.

До сих пор дорога, соединяющая столицу Таджикистана Душанбе с центром Памира — Хорогом — действует только в летнее время. Зимой, когда снег засыпает перевалы, единственный путь на Памир ведет из ферганской долины, от древнего города Ош. Через четыре горных перевала бесконечными серпантинами поднимается Памирский тракт на "Крышу мира". Последний, самый высокий перевал Акбайтал, находится на высоте 4655 метров. Это всего на полтораста метров ниже Монблана! А на перевале Талдык автомобиль на десятикилометровом отрезке оказывается на высоте две тысячи метров. Шофер здесь — профессия в прямом смысле слова геройская, но для страховки машины всегда идут в рейс по две, чтобы в случае аварии не остаться одному в холодной пустыне.

Трасса Ош — Хорог в полтора раз длиннее дороги на Памир из Душанбе, но зато ее не заносит снегом, и для Памира это поистине "дорога жизни". Она проходит мимо мрачного Каракуля, мимо рудника Кух-и-Лал, где добывают дивный темно-синий камень — лазурит (таких мест всего два в мире — здесь и в Афганистане), мимо горячих фонтанирующих источников Гарм-Чашма, кишлака Билянд-Киик, где, по слухам, видели "снежного человека", и многих других замечательных уголков Памира.

И только самая драгоценная жемчужина этого высокогорного края — Сарезское озеро — по-прежнему надежно спрятано в сердце бадахшанских гор. Путь к нему и сегодня нелегок и непрост. Но люди снова и снова пробираются к заветному озеру, и не только из-за его красоты.

Гидрогеологи уже давно тревожатся за судьбу Сареза. Представьте, что может случиться, если вода, пока мирно фильтрующаяся через Усойский завал, размоет его и прорвет высоченную семисотметровую плотину! Гигантский водяной вал ринется тогда вниз по ущелью Мурба, отрывая от берегов каменные глыбы, выворачивая деревья, снося кишлаки и мосты и уничтожая все на своем пути. Бешеный водно-грязе-каменный поток — сель — промчится вниз до впадения Мургаба в Пяндж и дальше, туда, где Пяндж и Вахш, сливаясь, образуют АмуДарью. Десятки городов и селений будут стерты с лица земли. Это была величайшая катастрофа современности!

Пока наблюдения ученых не вселяют опасения: естественная плотина ведет себя спокойно. Но кто знает, как обернется дело после очередного землетрясения, которые здесь не редкость. И поэтому гидрогеоли круглый год несут вахту на Сарезе. Жемчужина Памира не должна стать угрозой для людей.

Читать дальше:

 

Все чудеса природы. Антарктида

Антарктида: шельфовый ледник Росса, оазис Бангера, остров Десепшен. Айсберги в Арктике и Антарктике. Блу-Хоулс в Атлантическом океане.

Все чудеса природы. Моря и океаны

Большой барьерный риф, Гольфстрим, Мальстрем в Норвежском море, Саргассово море. Эль-Ниньо и течение Гумбольдта.

Все чудеса природы. Атмосфера

Необычные природные явления: полярные сияния в Арктике и Антарктике, смерчи на суше и в океанах, цунами на побережьях.