Великие заговоры часть 5

27.01.2017

987

Заговор Шемяки против Василия II. Заговор Пацци против Медичи. Переворот Ричарда Глостера. Заговор Бифортов – Вудвилов. Заговор Фиески против рода Дориа.

Заговор Шемяки против Василия II

Москва. 1446 год

Осенью 1441 года, после длительной междуусобицы между московским великим князем Василием Васильевичем и его двоюродным братом Дмитрием Шемякой князем Галицким, наконец утвердился мир. Шемяка подписал с князем договорную грамоту и удалился в Углич. Но на деле он не оставил своих притязаний на московский престол и ждал только повода. И повод скоро представился.

Во время очередного похода Василий II угодил в плен к татарам и подвергся унизительной процедуре. С него сняли нательные кресты. Некий «татарин Ачисан» отвез их в Москву и передал жене и матери великого князя. Весть о случившемся мгновенно распространилась по городу. Началась паника, порожденная слухами о скором приходе татар. В довершение всего в Москве случился страшный пожар.

Но татары отпустили великого князя за большой выкуп, который был собран с народа. 17 ноября 1445 года Василий Васильевич вернулся в Москву. Московское население было недовольно тем, что вместе с Василием, вернувшимся в Москву с ярлыком на великое княжение, пришли татары для получения выкупа. Многим казалась привлекательной мысль, которую подал Шемяка: свергнув Василия II с престола, можно освободиться от необходимости выплачивать всем миром огромный выкуп, который он пообещал хану за свое освобождение из плена.

8 февраля 1446 года Василий II, взяв с собою двух сыновей, выехал в Троицу, чтобы встретить здесь Неделю о блудном сыне – второе воскресенье, посвященное подготовке к Великому посту.

Отъезд великого князя из Москвы оказался той самой оплошностью, которой дожидались заговорщики. Вот как рассказывает об этом Н.М. Карамзин: «Еще мера зол, предназначенных судьбою сему великому князю, не исполнилась: ему надлежало испытать лютейшее, в доказательство, что и на самой земле бывает возмездие по делам каждого. Димитрий вступил в тайную связь с Иоанном Можайским, князем слабым, жестокосердным, легкомысленным, и без труда уверил его, что Василий будто бы клятвенно обещал все государство Московское царю Махмету, а сам намерен властвовать в Твери. Скоро пристал к ним и Борис Тверской, обманутый сим вымыслом и страшась лишиться княжения. Главными их наушниками и подстрекателями были мятежные бояре умершего Константина Димитриевича, завистники бояр великокняжеских; сыскались изменники и в Москве, которые взяли сторону Шемяки, вообще нелюбимого: в числе их находились боярин Иван Старков, несколько купцов, дворян, даже иноков. Умыслили не войну, а предательство; положили нечаянно овладеть столицею и схватить великого князя; наблюдали все его движения и ждали удобного случая.

Василий, следуя обычаю отца и деда, поехал молиться в Троицкую обитель, славную добродетелями и мощами Св. Сергия, взяв с собою двух сыновей с малым числом придворных. Заговорщики немедленно дали о том весть Шемяке и князю можайскому, Иоанну, которые были в Рузе, имея в готовности целый полк вооруженных людей. Февраля 12 ночью они пришли к Кремлю, где царствовала глубокая тишина; никто не мыслил о неприятеле; все спали; бодрствовали только изменники и без шума отворили им ворота. Князья вступили в город, вломились во дворец, захватили мать, супругу, казну Василиеву, многих верных бояр, опустошив их домы; одним словом, взяли Москву. В ту же самую ночь Шемяка послал Иоанна Можайского с воинами к Троицкой лавре».

В воскресенье 13 февраля, во второй половине дня, отряд Ивана Можайского внезапно нагрянул в Троицкий монастырь. Захваченный врасплох и насмерть перепуганный, Василий II стал легкой добычей своих ловцов. В простых крестьянских санях, под надзором одного из иноков, его повезли обратно в столицу. Поздно вечером в понедельник 14 февраля Василий был доставлен в Москву и помещен под стражей на дворе Дмитрия Шемяки.

Первым делом Шемяка потребовал у Василия II подлинник секретного договора с татарами, где перечислялись все условия его освобождения. Пленник отказывался отдать документ, который мог стать главным пунктом обвинения в предательстве интересов Руси. Тогда Шемяка приказал произвести в княжеских покоях тщательный обыск. «И начаша искати грамот, какову Запись даде хану Улу-Магметю, и обретоша написану: дати за себе 5000 рублев, да дани даяти на всяк год со всея земли Руския со 100 голов 2 рубля», – читаем мы в летописи.

Узнав из грамоты подлинную цену освобождения Василия II, князья и бояре пришли в ярость. Действительно, сумма, обещанная хану, была велика. Летописцы времен Ивана III не посмели прямо сказать о том, что поводом для ослепления Василия II было обвинение его в обмане народа и своей «младшей братии», князей, относительно политических и финансовых условий освобождения. Но именно эту идею взял на вооружение Дмитрий Шемяка.

Дмитрий Шемяка обратил свой гнев на бояр и клириков Василия И. В обмен на прощение они «озвучили» желание Шемяки – требование казни Василия. Однако эта идея встретила сильные возражения со стороны князя Ивана Можайского. Небывалая мера наказания могла вызвать возмущение всех русских князей.

Но и сам Шемяка не мог не понимать, что в случае убийства Василия II все враги его семейства немедленно объединятся вокруг сыновей Василия. Помимо двух старших сыновей, Ивана и Юрия, беременная княгиня Мария могла вскоре произвести на свет еще одного сына – наследника и мстителя за отца.

Таким образом, необходимо было убрать Василия II из Москвы и навсегда лишить его возможности претендовать на великокняжеский престол, но при этом сохранить ему жизнь. Единственный способ решения этой политической головоломки был подсказан Шемяке самим Василием. В бытность великим князем он стал использовать для расправы со своими врагами жестокую византийскую казнь – ослепление.

В ночь с 16 на 17 февраля 1446 года Василий II был ослеплен в московском доме Дмитрия Шемяки. Великого князя вместе с супругой отправили в Углич, а его мать, княгиню Софью, – в Чухлому. Сыновей же Василия, Ивана и Юрия, воспитатели скрыли в монастыре и ночью уехали с ними к князю Ивану Ряпо-ловскому, в село Боярово, недалеко от Юрьева. Иван Ряполовский с двумя братьями, Семеном и Дмитрием, вооружился, собрал людей и повез младенцев в укрепленный и безопасный Муром.

Сам Шемяка торжественно взошел на московский великокняжеский престол.

Разобравшись с главными врагами, Дмитрий Шемяка занялся и малолетними сыновьями своего соперника. Старший из них, Иван, имел всего шесть лет от роду Однако он мог стать своего рода знаменем для всех врагов галицкого семейства.

Шемяка решил обратиться за помощью к рязанскому епископу Ионе. Ему было предложено отправиться в Муром, который входил в состав рязанской епархии, и забрать оттуда сыновей Василия II. Шемяка клялся отправить детей к родителям, а самого низложенного великого князя отпустить на удел. За успешное выполнение этого деликатного поручения он посулил владыке скорое восхождение на митрополичью кафедру.

Прибыв в Муром, Иона вступил в переговоры с окружавшими княжичей боярами, убеждая их согласиться на предложение Шемяки. В итоге бояре предложили Ионе своеобразный компромисс. Он должен был торжественно, в городском соборе принять княжеских детей «под свою епитрахиль», то есть гарантировать им безопасность и свое покровительство. После этого они все вместе отправятся в Переяславль-Залесский, где находился тогда Дмитрий Шемяка.

Приняв все условия, Иона повез княжичей Ивана и Юрия ко двору Шемяки. В пятницу 6 мая 1446 года они прибыли в Переяславль. Два дня Галичанин праздновал успех и угощал прибывших из Мурома духовных лиц и бояр Ему было от чего веселиться Теперь вся семья Василия II находилась в его руках Сторонники Василия – кто добровольно, кто под страхом темницы – присягнули на верность новому великому князю.

На третий день он велел отправить детей в сопровождении владыки к отцу в Углич. Ни о каком самостоятельном уделе для Василия Темного или его сыновей речи уже не велось Разговоры за плотно прикрытыми дверями шли совсем о другом. По сообщению Львовской летописи, князь Дмитрий склонялся все же к мысли о расправе не только с Василием, но и с его сыновьями. Однако этот замысел натолкнулся на резкое сопротивление епископа Ионы и потому не был осуществлен…

Спустя несколько дней Иона вернулся из Углича, доставив детей к родителям. На сей раз Галичанин сдержал слово Архиерею ведено было отправиться в Москву и взять на себя управление всей Русской митрополией Посох святителя Петра после пятнадцатилетнего перерыва обрел, наконец, нового владельца.

«Не имея ни совести, ни правил чести, ни благоразумной системы государственной, Шемяка в краткое время своего владычества усилил привязанность москвитян к Василию и, в самых гражданских делах попирая ногами справедливость, древние уставы, здравый смысл, оставил навеки память своих беззаконий в народной пословице о суде Шемякине, доныне употребительной», – писал Н.М. Карамзин.

О деятельности Дмитрия Шемяки в качестве московского князя в 1446–1447 годах известно очень мало. Сообщается, что он отправил своих «поклонщиков» на Волхов и вскоре был признан новгородцами великим князем Владимирским.

А между тем среди московских вельмож неуклонно крепли настроения в пользу Василия, после ослепления получившего прозвище Темного. Бояре то целыми партиями бежали в Литву к изгнаннику Василию Ярославичу Серпуховскому, то начинали сплетать заговоры с целью похитить великокняжеское семейство из Углича. А в самом Кремле Шемяку открыто попрекал обманом нареченный митрополит Иона, настойчиво требовавший отпустить Слепого на удел. О том же просили и другие иерархи, созванные для совета в Москву летом 1446 года.

В сентябре 1446 года Шемяка отправился в Углич и там в присутствии всего двора и архиереев торжественно примирился с двоюродным братом. Церемония была приурочена к одному из двенадцати важнейших церковных праздников – Воздвижению Креста Господня (14 сентября) Диалог победителя и побежденного получился довольно странный. Князь Василий публично покаялся в «беззакониях многих», поблагодарил Шемяку за доброту: «…достоин есмь был главъныа казни, но ты, государь мой, показал еси на мне милосердие, не погубил еси мене с безаконии моими, но да покаюся зол моих».

Итог угличского примирения состоял в том, что Василий II получил наконец свободу. В качестве удела Дмитрий Шемяка дал ему далекую Вологду – древнее новгородское владение, перешедшее в конце XIV века под власть московских князей. Это решение оказалось для Шемяки роковым Василию II после изнурительной борьбы удалось вернуть себе трон 17 февраля 1447 года он вновь вступил под гулкие своды Успенского собора Московского Кремля. Эти минуты торжества делили с Василием и его подраставшие сыновья – 7-летний Иван и 6-летний Юрий. А в обшитой соболем колыбели улыбался каким-то своим младенческим мыслям полугодовалый Андрей.

Отношения Василия II с Дмитрием Шемякой были определены в договоре, заключенном летом 1447 года Шемяка признавал соперника «старшим братом» и клялся не затевать против него какого-либо зла Тем же летом, 11 июня, была составлена «перемирная грамота» между Дмитрием Шемякой и Иваном Можайским, с одной стороны, и Василием Серпуховским и Михаилом Верейским – с другой. Князья заявляли о прекращении войны.

Шемяка, так и не возвратив награбленное в Москве, продолжал строить тайные и явные козни Наконец терпение Василия кончилось, и он повел ополчение на решительную борьбу с Шемякой, который с трудом сумел пробраться в Новгород, где и умер в 1453 году (будучи, согласно преданию, отравлен).

Заговор Пацци против Медичи

Флоренция, 1478 год

Причиной заговора, вошедшего в историю под названием Заговор Пацци, послужила экономическая война. Банк Пацци во Флоренции хотел устранить банкиров Медичи от ведения дел папства и воспользовался конфликтом между папой и Лоренцо де Медичи, известным как Лоренцо Великолепный. План заключался в том, чтобы вместо Лоренцо правителем Флоренции стал представитель дома Пацци.

В чем же причина разногласий между Медичи и новым папой Сикстом IV? У папы римского имелись свои человеческие слабости – он очень любил своих родственников и для своего то ли племянника, то ли даже незаконного сына хотел создать небольшое светское владение в центре Италии, но натолкнулся на сопротивление Лоренцо, справедливо опасающегося, что это нарушит итальянское равновесие в пользу Рима.

Поскольку Медичи противодействуют папе, им нужно найти замену, решает понтифик. Приближенные папы уговаривали его принять еще более решительные меры, чтобы раз и навсегда разделаться с Медичи. Первый шаг Рима – отнять у Медичи право распоряжаться папской казной. Ее новые управляющие были выбраны таким образом, чтобы удар для Медичи был как можно более ощутим. Сикст IV передает эту привилегию флорентийскому роду Пацци, еще более древнему, чем Медичи, и не менее богатому, давно рвущемуся ко власти. Пацци всегда были конкурентами Медичи, но с недавних пор вообще стали их заклятыми врагами.

Но опасаясь чрезмерного возвышения конкурентов, правитель Флоренции Лоренцо принял новый закон, значительно урезавший финансовые возможности Пацци Теперь спровоцировать Пацци на мятеж против Медичи для папы не стоило большого труда.

Время для перемены власти во Флоренции было весьма подходящим – Лоренцо еще очень молод и неопытен, финансовые проблемы подтачивают его силы, дом Медичи уязвим как никогда Для того чтобы контролировать ситуацию во Флоренции, папа, несмотря на протесты Лоренцо, назначил своего племянника кардиналом города Имола, что неподалеку от Флоренции. Затем понтифик еще более сузил кольцо – опять же вопреки воле Великолепного он сделал своего ставленника Франческо Сальвиати архиепископом Пизы Более того, он отозвал монопольное право Медичи на торговлю квасцами. Это была уже открытая война дому Медичи. Папа потихоньку сближается с королем Неаполя.

Оставалось только поставить у власти во Флоренции представителей клана Пацци. Однако законными методами власть в «Божественной» Пацци заполучить не удалось, и тогда они решились убить тиранов Флоренции. Так в 1477 году составился подстрекаемый Римом заговор с целью убийства Лоренцо Великолепного и его младшего брата Джулиано.

Франческо Пацци отправился в Рим и долго совещался с князем ди Форли, сыном Сикста IV. Тот одобрил замыслы заговорщиков и заверил, что папа поддержит их. Тогда Пацци открыто заявил, что уже принято решение убить Медичи, поскольку это единственное средство дать свободу Республике.

В заговоре также участвовали крупный флорентийский банкир Бернардо Барончелли и флорентийский прелат Франческо Сальвиати, которому Медичи так и не дали спокойно наслаждаться властью. Мстительный прелат, не раздумывая, вступил в заговор и привлек в него графа ди Монтесекко, командующего военного корпуса. Последний отличался не только храбростью, но и осторожностью. Монтесекко сразу понял всю трудность задуманного дела: в Италии царил мир, и поднимать ополчение и открыто двигаться с войском на Флоренцию было очень рискованно. К тому же, говорил граф Монтесекко, кто знает, удастся ли заговорщикам сразу убить обоих Медичи, и если не удастся, не приведет ли это к провалу предприятия, ведь известна слепая любовь народа к Медичи; к тому же у них много влиятельных сторонников.

Монтесекко под видом исполнения возложенных на него обязанностей почти каждый день видел Медичи и часто совершал путешествия из Флоренции в Рим и обратно. Он постоянно информировал князя ди Форли о развитии событий, добивался у папы необходимых средств и снаряжений. Со своей стороны, и папа был верен своим обещаниям и обязательствам и повелел, чтобы все его войска были переведены в Романью, а затем в Тоскану под предлогом осады замка Монтон, захваченного некоторое время назад у церкви одним из местных тиранов. Также папа отдал тайный приказ своим командирам повиноваться архиепископу пизанскому и Франческо Пацци.

Для осуществления замысла Его Святейшество обязался послать во Флоренцию кардинала Джироламо Риарио, племянника князя Форлийского, полагая, что его появление непременно потребует проведения соответствующих торжественных церемоний с участием братьев. Кроме того, в его свите под видом слуг должны были ехать многие заговорщики и солдаты папской гвардии.

Медичи не могли пренебречь приличиями и решили устроить кардиналу пышный прием. После нескольких дней пути Риарио остановился на отдых в четырех милях от Флоренции в замке Монтегю, загородной вилле семейства Пацци, где глава семьи Джакопо, сопровождаемый всем своим семейством, принял его с почестями и распростертыми объятиями. Здесь же собрались все заговорщики, полагая, что и Медичи прибудут из города, чтобы лично встретить кардинала, но Джулиано явился один и уехал за два часа до прибытия брата.

Отужинав с кардиналом, Лоренцо пригласил Его Высокопреосвященство и всю семью Пацци к себе на виллу. Заговорщики посчитали, что оба брата повезут кардинала во Фьезоле, и приготовились именно там осуществить свой замысел. Но Джулиано Медичи опять там не оказалось.

На следующий день после пиршества во Фьезоле заговорщики собрались во Флоренции во дворце Джакопо де Пацци и решили, что в ближайшее воскресенье кардинал организует торжественную мессу в кафедральном соборе, после чего будет дан торжественный обед в честь семейств Медичи и Пацци. Все расписали до мелочей, даже места за столом – Лоренцо Медичи надлежало сидеть между графом Монтесекко и Джакопо де Пацци, Джулиано – между Франческо и его помощником Бандини. После убийства братьев все основные должности во Флоренции должны были занять представители рода Пацци.

В ночь с 25 на 26 апреля 1478 года, с субботы на воскресенье, кардинал Риарио отдал приказ готовиться к мессе, на которую пригласил Медичи и многих других знатных флорентийцев.

В кафедральном соборе Санта Мария дель Фиоре собралась толпа народа, чтобы полюбоваться торжественной церемонией. Заговорщики вошли в собор, где им сообщили, что Джулиано сразу после мессы покинет собрание. Это известие совершенно расстраивало планы заговорщиков. Они тут же собрались на совет, и Франческо предложил убить братьев Медичи в церкви.

Однако с этим не согласились Джакопо Пацци и Монтесекко, почувствовавшие, что не смогут напасть на коленопреклоненных людей. Их не убедили даже обещания архиепископа о полном отпущении грехов папой. Тогда заговорщики обратились к священникам Стефано де Багноне и Антонио ди Вольтерре (Маффеи), которые не испытывали угрызений совести от того, что кровопролитие произойдет в их церкви.

Что касается Франческо, то он никому не хотел уступать чести расправиться со своим противником и оставил при себе Бандини в качестве помощника. Решили действовать в самом начале мессы, когда зазвонит колокол и священник произнесет: «Domine, non sum dignus». Именно в этот момент, при втором ударе колокола кафедрального собора Медичи должны были умереть.

Но покушение едва не сорвалось: заговорщики с ужасом увидели, что кардинала Риарио сопровождает один лишь Лоренцо. Франческо и Бандини бросились на поиски второго Медичи. Им удалось найти Джулиано и уговорить его присутствовать на мессе.

Вошедшего в собор Джулиано «дружески» обнял Франческо Пацци – на самом деле проверял, есть ли у того кинжал Убедившись, что он безоружен, Бандини и несколько людей Пацци по сигналу Барончелли повалили его на пол и нанесли 19 ударов кинжалом. Франческо бил с такой яростью, что невольно ранил самого себя в ногу. Верный друг Джулиано флорентийский дворянин Лоренцо Нови, очень привязанный к семейству Медичи, схватился за меч, горя страстным желанием отомстить за друга, но Бандини повернулся к нему, отбил удар и с одного выпада сам поразил несчастного, мертвым павшего к его ногам.

Остальные заговорщики были не столь решительны. Антонио ди Вольтерра, пораженный мыслью о предстоящем ему святотатстве, вместо того, чтобы ударить кинжалом Лоренцо Медичи, лишь взмахнул им перед лицом своей жертвы. Священник Стефано начал кричать: «Предатель! Предатель!» В результате Лоренцо быстро повернулся и получил лишь легкие ранения в шею и плечо. Медичи выхватил меч и, отбивая удары, сам начал теснить противников. Сторонники его дома помогли ему отступить в ризницу Нападавшие ломились в двери, но не смогли их выломать.

Тем временем в храме началась резня. Толпа бросилась к выходу. Упавших топтали ногами, многие были задавлены.

Между тем Джакопо Пацци – глава семьи – вскочил на коня и поскакал по улицам, размахивая мечом и крича «Свобода и республика!» Когда же в городе узнали о смерти Джулиано, озлобленные флорентийцы стали в ответ кричать: «Ядра!», намекая на герб Медичи. Поняв, что горожане стоят на стороне Медичи, Джакопо скрылся в поместье.

Архиепископ Сальвиати, выполняя возложенную на него задачу, поспешил во дворец Синьории, чтобы объявить о взятии правительства под свой контроль. Однако во внутреннем дворе он был отделен от сопровождавших его солдат и взят под стражу. Толпы озлобленных людей собрались у дворца и зверски расправились с его охраной. Заговорщиков схватили и привели во дворец. Многих выбросили из окон или повесили.

Флоренция сотрясалась от гула и криков одобрения и похвал, возносимых в честь рода Медичи, на головы врагов семейства сыпались неисчислимые проклятия.

С триумфом Лоренцо был отнесен к себе во дворец, в то время как по улицам города волокли окровавленные трупы заговорщиков, насадив их головы на пики и мечи. Дома всех без исключения представителей рода Пацци были осаждены, взяты штурмом, разграблены и разрушены. Лоренцо безжалостно расправился с заговорщиками, да и просто с друзьями Пацци – их хватали и казнили без суда и следствия. В этот день во Флоренции погибло двести шестьдесят два человека. Трупы с перерезанным горлом плыли по окровавленным водам реки Арно.

Франческо Пацци под охраной солдат отвели во дворец Медичи. Подвергнув всем видам унижений и оскорблений, его повесили рядом с архиепископом пизанским, а впоследствии бросили тела на потеху толпе. Джакопо Пацци также подвергли пыткам, повесили и труп проволокли по улицам города.

Двух спрятавшихся священников быстро нашли, отрезали носы и уши, а потом повесили. Монтесекко, сообщившему о причастности папы Сикста IV, было позволено умереть от меча.

Бандини, бежавший в Турцию, не нашел там надежного убежища. Султан прогнал флорентийца из дворца. Послы Лоренцо, прибывшие специально за ним в Порту, схватили Бандини и сопроводили его на родину, заставив там заплатить за свое преступление.

Месть настигнет всех представителей клана Пацци, даже стоявших в стороне от заговора. В лучшем случае их ждала тюрьма или изгнание. И только кардинал Джироламо Риарио избежал смерти – благодаря вмешательству папы.

Но жестокость Лоренцо и его сторонников вернула Флоренции покой.

Лоренцо устроил пышные похороны погибшего брата Спустя несколько месяцев родился его посмертный незаконный сын, которого тоже назвали Джулиано. Он будет воспитываться в доме Лоренцо вместе с его сыновьями, как родной. Много лет спустя этот ребенок станет папой римским…

Если бы заговора Пацци не было, его следовало бы выдумать – настолько он способствовал триумфу Лоренцо. Отныне он – неоспоримый правитель Флоренции.

Триумф Медичи и поражение Пацци были восприняты папой римским как личное оскорбление. Сикст IV был разгневан казнью архиепископа и тем, что другой вдохновитель заговора, его племянник, по-прежнему оставался в руках Лоренцо. Не сумев разделаться с Медичи с помощью наемных убийц, папа использовал инструмент из собственной компетенции. Он отлучил от церкви Лоренцо и всю правящую верхушку Флоренции.

Эдикт папы мог оказаться довольно эффективным, поскольку его поддерживал Фердинанд – неаполитанский король. Лоренцо сделал великолепный ход: один приехал в Неаполь и представился одному из самых жестоких правителей века. Его беспредельная храбрость, по-видимому, привела в замешательство тирана, который заключил с Флоренцией мирный договор. Папа, оказавшийся в изоляции, был вынужден признать реальное положение дел, а Лоренцо де Медичи остался в памяти потомков как самый выдающийся представитель всего семейства.

Переворот Ричарда Глостера

Англия. 1483 год

Война Алой и Белой роз. Так именуют растянувшуюся на три десятилетия междоусобицу между двумя ветвями королевского дома – Ланкастерами и Йорками – в борьбе за английский престол (1455–1485). Английские бароны, для которых после окончания Столетней войны исчезла возможность при помощи грабежа во Франции приумножать свои доходы, активно включились в эту борьбу. Победившая сторона овладевала поместьями побежденных, приобщалась благодаря близости к короне к обогащению за счет налогов и других поборов с населения.

Престол несколько раз переходил из рук в руки, что всякий раз сопровождалось убийствами побежденных «изменников». Сегодняшний победитель мог уже завтра оказаться в Тауэре и сложить голову на плахе.

Началось все с того, что герцог Ричард Йоркский, потомок третьего сына Эдуарда III, сумел добиться объявления его наследником престола. Первоначально успех был на стороне Йорков. Генрих VI попал в плен к Ричарду, который стал протектором королевства. Однако вскоре Генрих был освобожден, и власть от имени короля захватила его жена Маргарита. Потом самый влиятельный сторонник Йорков – Ричард Невил, граф Уорик, нанес поражение Ланкастерам. Генрих был опять захвачен в плен, но уже в конце того же года чаша весов снова склонилась в пользу Ланкастеров Герцог Йоркский потерпел поражение и был казнен. Генрих VI был освобожден из Тауэра и занял трон, но ненадолго Во главе йоркистов стали старший сын герцога Ричарда Эдуард и его братья – Джордж, впоследствии герцог Кларенский, и Ричард, позднее ставший герцогом Глостерским. Наибольшую поддержку Йоркская партия получила от могущественной семьи Невилов. Новая армия йоркистов в марте 1461 года разгромила войско Ланкастеров. Генрих VI и Маргарита бежали в Шотландию, а победитель был коронован под именем Эдуарда IV. Через несколько лет Генрих был еще раз захвачен в плен и водворен в Тауэр.

Борьба между Ланкастерами и Йорками сопровождалась при Эдуарде резкими столкновениями внутри победившей Йоркской партии. Граф Уорик выступал против брака короля с Елизаветой Грей (урожденной Вудвил), вдовой одного из погибших дворян ланкастерской партии. Уорик, заключив союз с братом короля герцогом Кларенским, занял столицу. Эдуард спасся бегством, а победители стали править от имени слабоумного Генриха VI.

В апреле 1471 года Эдуарду удалось снова занять престол. Уорик был убит в сражении. Кларенс, еще до этого снова изменивший – на этот раз Уорику, помирился с братом, но Эдуард не доверял ему и вскоре приказал бросить в Тауэр. Высадившиеся вслед за этим в Англии жена Генриха VI Маргарита Анжуйская и ее сын Эдуард собрали своих сторонников, но в битве при Тьюкесбери были разгромлены армией Эдуарда IV. Захваченный в плен принц Эдуард был казнен, а королева Маргарита заключена в Тауэр Ее муж Генрих, освобожденный было из темницы Уориком, снова стал узником мрачной тюрьмы-крепости и был там убит по приказу Эдуарда IV.

Претендентом на престол от ланкастерской партии стал бежавший после битвы при Тьюкесбери во Францию Генрих Тюдор. Он был внуком Оуэна Тюдора, тайно женившегося на вдове Генриха V. Мать Генриха Тюдора была отдаленным потомком Джона Гонта, основателя Ланкастерского дома, и его любовницы Катерины Суинфорд. Эти подробности показывают, сколь зыбкими были династические права Генриха Тюдора на престол. В течение пятнадцати лет он вел полную опасностей жизнь изгнанника.

После смерти Эдуарда IV престол унаследовал его двенадцатилетний сын Эдуард V. Тут же произошел государственный переворот Его инициатором был дядя нового монарха, Ричард, герцог Глостерский. 26 июня 1483 года Ричард узурпировал власть и захватил трон Англии.

Ричард Йоркский, герцог Глостер, младший брат короля Эдуарда IV (1460–1483), родился в октябре 1452 года, накануне «войны Роз» В ходе развернувшихся политических коллизий он оставался верен Эдуарду. Даже в критические для династии дни, когда большая часть знати, включая герцога Кларенса (брата Ричарда), перешла на сторону ланкастерцев, Ричард сохранял верность королю, разделив вместе с ним тяготы и трудности вынужденного изгнания. В решающих битвах при Тьюкесбери и Барнете 1471 года, где были разгромлены основные силы ланкастерцев, юный герцог сражался с большим мужеством и полководческим искусством.

Преданность Глостера, воплощенная в его девизе «Верность – превыше всего», была по достоинству оценена королем, он получил руку самой богатой невесты Англии Анны Невил и был назначен наместником северных графств. Именно там, в самом неспокойном краю королевства, считавшемся традиционной опорой ланкастерцев, проявились незаурядные качества Глостера как талантливого военачальника и администратора. За время наместничества он не только усмирил север страны, но и превратил его в главную опору Иорков.

Как же повел себя Глостер после смерти короля в феврале 1483 года? Согласно завещанию Эдуарда IV, престол переходил к его старшему сыну, 12-летнему принцу Эдуарду, при регентстве Глостера. Однако королева Елизавета Вудвил и ее многочисленные родственники попытались совершить переворот. Захватив Тауэр и королевскую казну и не известив Глостера о смерти брата, они решили ускорить коронацию юного Эдуарда и провозгласить Елизавету регентшей. С этой целью в замок Лудлоу, где находился наследник, были отправлены с вооруженным отрядом в две тысячи человек лорды Риверс и Грей, то есть брат и сын Елизаветы.

Получив вскоре известие о смерти короля, Глостер, вместо того чтобы сразу двинуться в столицу, что было бы естественно для человека, намеревающегося захватить власть, отправился в Йорк, где привел к присяге юному Эдуарду V местную знать. Даже получив известие от Гастингса, лорда-камергера покойного короля, о событиях в Лондоне, Глостер не вызвал подкреплений, а отправился с небольшим отрядом в 600 человек навстречу наследнику престола. И только в Стратфорде, после свидания с герцогом Бекингемом, подтвердившим сведения о перевороте, Глостер прибег к решительным мерам: арестовал вождей заговора Риверса и Грея и вместе с Эдуардом V двинулся к Лондону.

Попытка переворота провалилась. Большинство знати, враждебно относившейся к Вудвилам, поддержало Глостера. Елизавета вместе с младшим сыном и пятью дочерьми укрылась в Вестминстерском аббатстве. 4 мая Глостер торжественно вступил в столицу, где был провозглашен лордом-протектором королевства. Горожане встретили это сообщение весьма благожелательно. Дальнейшие действия Глостера как регента свидетельствуют о его намерениях короновать своего племянника. Необходимые распоряжения о предстоящей коронации 22 июля были отданы сразу же по прибытии в Лондон. Наследник с подобающими почестями был препровожден в Тауэр, служивший тогда одновременно и королевской резиденцией Там он должен был находиться, в соответствии с традицией, вплоть до коронации.

Но 9 июля произошли события, изменившие ситуацию и породившие новый политический кризис. О том, что произошло, мы можем судить на основании официальных документов. Летописцы же хранят молчание по этому поводу. Как явствует из письма епископа Т. Лангтона, во время экстренного заседания королевского совета епископ Уэльса Р. Стилингтон сделал неожиданное заявление о том, что покойный король до брака с Елизаветой был тайно обручен с леди Элеонорой Тальбот. Это означало, что дети Елизаветы, включая Эдуарда V, являются незаконнорожденными и, следовательно, не могут наследовать трон. На следующий день Глостер отправляет письма в Йорк с требованием «прислать войска для борьбы с королевой и ее сторонниками, намеревающимися убить меня и кузена Бекингема», а также «предать суду арестованных лордов Грея и Риверса в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». Драматический эпизод в истории «июльского кризиса» произошел 13-го, во время очередного заседания королевского совета. Согласно скудной информации хронистов, «во время заседания были арестованы архиепископ Ротергэм, епископ Мортон, лорды Стэнли и Гастингс», причем последний тут же был обезглавлен во дворе Тауэра.

Судя по всему, открытие Стилингтона, означавшее для Вудвилов крах их надежд, побудило партию королевы на организацию нового заговора, в который был вовлечен через Джейн Шор, любовницу покойного Эдуарда IV, недалекий лорд Гастингс. Состоялась ли действительно помолвка Эдуарда IV с леди Элеонорой или же показания Стилинггона были фальшивкой, сочиненной кем-то из окружения Ричарда, не желавшим правления малолетнего короля, ибо это предвещало борьбу за власть различных группировок и, возможно, гражданскую войну? Большинство исследователей, учитывая любвеобильное сердце Эдуарда IV, склоняется к первой точке зрения. Брат Ричарда герцог Кларенс поплатился головой за попытку раскрыть какую-то «тайну» короля. В сложившейся обстановке открытие Стилинггона устраивало большую часть знати и горожан, желавших внутреннего мира. Неудивительно, что парламент, собравшийся 22 июля, на основании представленных ему доказательств о двоеженстве Эдуарда IV специальным актом отстранил от престола все его потомство как незаконнорожденное и постановил передать корону Ричарду Глостеру.

6 августа 1483 года в присутствии почти всей английской знати состоялась торжественная коронация Ричарда III и его жены Анны Невил. Как же проявил себя новый король? Его кратковременное правление было ознаменовано рядом реформ, многие из которых предвосхитили последующее законодательство Тюдоров. Даже противники Ричарда признавали, что он был хорошим законоведом, «много сделавшим для облегчения жизни людей».

Согласно «Большой хронике Лондона», последний раз принцев видели незадолго до коронации Ричарда, игравших на лужайке Тауэра. Дальнейшая их судьба окутана мраком, и никаких сведений о том, что с ними произошло, нет ни в одной из хроник современников Ричарда.

По одной из версий Ричард сразу после коронации в августе 1483 года послал к коменданту Тауэра Р. Бракенбури специального гонца с секретным письмом о тайной казни принцев. Однако комендант отказался исполнить приказ, и тогда Ричард поручил дело коменданту Тирелу, снабдив его королевским мандатом со всей полнотой власти в крепости на одни сутки. Получив ключи от Тауэра, Тирел и его сообщник-лакей наняли наемных убийц, которые ночью задушили принцев. Тела убитых захоронили под лестницей. Позднее их останки по приказу Ричарда перезахоронил неизвестный священник, который вскоре умер. К моменту появления «Исповеди» Тирела из всех участников предполагаемой трагедии оставались в живых двое: сам Тирел и лакей. Последний, подтвердив показания своего господина, был отпущен на свободу и даже вознагражден пожизненной пенсией при условии постоянного проживания во Франции. Впрочем, о судьбе принцев спорят до сих пор.

А война Алой и Белой роз завершилась августовским днем 1485 года на болотистом поле близ английского селения Босворт. В том сражении погиб последний представитель династии Плантагенетов король Ричард III, и на престол взошел основатель новой династии Генрих Тюдор.

Заговор Бифортов – Вудвилов

Англия. 1483 год

К 1483 году в династии Плантагенетов, правящей Англией, совершеннолетних представителей мужского пола было немного: герцог Бекингем, Генрих Тюдор и король. Но у всех троих права на престол были не безупречны.

В конце лета 1483 года король Генрих Тюдор оказался в центре по меньшей мере двух заговоров против Ричарда III. Их участников сплотила неприязнь к королю, объяснявшаяся возмутительной дерзостью Ричарда: скорыми, незаконными казнями, жестокостью, которая была средством дворцового переворота и его последствием. Слухам о том, «что принцы в Тауэре убиты», верили.

Один заговор зрел в Брекнокском замке Генриха Стаффорда, герцога Бекингема. Во главе его стоял епископ Илийский – Мортон.

2 августа 1483 года герцог Бекингем простился с королем в Глостере. Ричард продолжил поход в центральные графства Англии, а Бекингем срслался на дела в его Брекнокшире. Может, уже тогда у него зародилась идея заговора Если так, то ее бережно взрастил епископ Мортон. Цель герцога историки Томас Мор и Полидор Вергилий видят в следующем. Переход трона к Генриху Тюдору и союз двух королевских семей – Ланкастеров и Йорков, то есть брак между Генрихом и принцессой Елизаветой. Им же принадлежит теперь уже общепринятая версия – летом 1483 года существовал до мелочей продуманный план передачи трона Генриху Тюдору. Только ли ради будущего монарха Тюдора он, герцог Бекингем. отрекся от короля (недавнего союзниика), который был щедр и явно благосклонен к нему? Отец Бекингема преданно служил Ланкастерам. Но утверждать наверняка, что летом 1483 года молодой герцог беззаветно сражался за корону для Генриха Тюдора, нельзя.

А вот заставить Бекингема пересмотреть свои первоначальные планы могло сообщение о том, что существует еще одна группа заговорщиков. И ее то цель сомнений не вызывает: вернуть на родину Генриха Тюдора, который свергнет Ричарда III и завоюет корону Англии.

Были причины участвовать в заговоре и у епископа Мортона. Видимо, он никогда не был сторонником Ричарда. По крайней мере, незадолго до его коронации епископ был взят под стражу по приказу Глостера. А о том, кто же был главным инициатором заговора, историки спорят до сих пор.

Сэр Томас Мор очень чтил епископа Мортона. В его доме писатель-историк жил в юности. В «Истории Ричарда III» он пишет о политическом и государственном авторитете священнослужителя. Именно он – так считает автор – повлиял на Бекингема и убедил его в необходимости восстания. Итальянский историк Полидор Вергилий (он служил в Англии при Генрихе VII и Генрихе VIII) не имел личных привязанностей, ради которых мог бы что-то приукрасить или, наоборот, о чем-то умолчать. Его взгляд на события представляется более объективным. Вергилий считает, что первым о восстании и дворцовом перевороте заговорил как раз Бекингем. А подозрительный и напуганный епископ (тогда он был под арестом) сначала решил, что герцог кривит душой и предлагает сотрудничество с целью погубить опального священника. Но, продолжает Вергилий, осознав серьезность планов Бекингема, Мортон доверился ему, и их усилия объединились.

В начале августа сводный брат Маргарет Бифорт, Джон Уэлс, поднимает восстание во владениях Бифортов в Нортгемптоншире. Мятеж подавили. И Уэлс спасается бегством. Бежит он в Бретань к Генриху Тюдору.

Связь между группой Бекингема и «движением Тюдоров» скорее всего наладил епископ Мортон и его близкие Ему удавалось вызвать в Брекнок доверенного Маргарет Бифорт, матери Генриха Тюдора. Реджинальд Грэй последние двенадцать лет защищал интересы Генриха Тюдора. Его хорошо знал и Бекингем.

Реджинальд побывал в Брекноке и сообщил Маргарет о планах герцога Бекингема и епископа Мортона. Не исключено, что от него Бифорт впервые узнал о том, что формируется еще одна группа заговорщиков. Когда, Маргарет изменила первоначальные замыслы, не ясно. Но если раньше она мечтала только о возвращении сына и наследовании владений родителей и дедов, то теперь ее занимали иные мысли: Генрих должен стать королем Англии Бесспорно, свою, и немалую, роль сыграно исчезновение сыновей Эдуарда IV Именно поэтому к заговору Бифортов примкнула вдовствующая королева Елизавета Вудвил. Отныне Ричард III был ее кровным врагом.

Союзницу и утешительницу королева нашла в лице Маргарет Бифорт: теперь их связывало общее дело.

Началась активная переписка. Дамы обсуждали будущий брак их венценосных детей. Оговаривалось и такое обстоятельство: в случае внезапной смерти принцессы Елизаветы невестой Генриха Тюдора станет младшая дочь Эдуарда – Сесил.

Елизавета Вудвил была польщена предложением Маргарет Бифорт. Надо сказать, время для него было выбрано более чем удачно. И ответ королевы, направленный в лондонский дом четвертого мужа Маргарет, Томаса Лорда Стэнли, можно было расценить как согласие. Елизавета обещает, что ее друзья и придворные Эдуарда IV одобрят их замысел и помогут его осуществить. Она понимала, что это прекрасная возможность отомстить Ричарду III. Вдохновленная такой союзницей, Маргарет Бифорт привлекает к заговору молодых придворных Эдуарда IV из Южной Англии: сэра Жиля Добени, Ричарда Гилдфорда, Томаса Реймни и Джона Чийна. Все они поклялись хранить в тайне замысел двух дам и сделать все, чтобы он стал реальностью.

Теперь было важно, чтобы Генриха Тюдора как можно скорее посвятили в подробности заговора. Маргарет Бифорт готовится послать в Бретань гонца Им должен стать Кристофер Эрсуик, молодой священник, который по рекомендации Льюиса Карлеона состоял в домашней челяди Маргарет. Собирались поступить так. Кристофер отправляется к Генриху, рассказывает ему о сговоре с королевой Елизаветой, о характере готовящегося дворцового переворота, в результате которого трон Англии будет принадлежать молодому Тюдору и Елизавете Йоркской. Генрих, конечно, знал, что в прошлом их имена часто связывали. Но предложение такой династийной значимости могло показаться неожиданным. Эрсуик еще не успел отправиться в путь, как Реджинальд Брэй привозит вести из Брекнока.

Отъезд Кристофера откладывают. Появляется новое действующее лицо – Хью Конвей, бывший слуга короля Эдуарда. Именно ему доверяет срочное и деликатное дело Маргарет Бифорт. Прослужив при дворе Йорков двадцать лет, он хорошо узнал королеву Елизавету. После кровавого переворота Ричарда III более надежного доверенного двух леди (Маргарет и Елизаветы) одновременно трудно себе представить.

Хью Конвей отправляется в Бретань с огромной суммой денег. Маргарет с трудом собрала ее, влезая в долги. Гонец должен убедить Генриха Тюдора срочно вернуться в Англию. Спланировали и его маршрут: он высадится в Уэльсе, где уже будут ждать войска герцога Бекингема. Чтобы избежать всякого рода случайностей, Маргарет решает подстраховаться. Вслед за Конвеем она отправляет еще двух гонцов, Ричарда Гилдфорда и Томаса Реймни. Они спешат к Генриху с теми же вестями, и все трое приезжают почти одновременно. Союз Стэнли – Бифортов и Вудвилов сработал точно; от разных людей молодой Тюдор узнает, что его 12-летнее изгнание подходит к концу. В Англии разработан реальный план его триумфального возвращения на родину.

24 сентября 1483 года герцог Бекингем тоже пишет Генриху Тюдору. Он подтверждает, что связан с заговором Бифортов – Вудвилов, хотя их интересы, возможно, и не совпадают. Историки XVI века дружно утверждают, что Бекингем признал право Генриха на трон и одобрил идею брака Тюдора с Елизаветой Йоркской, рассматривая и то и другое как возможность закончить, наконец, Войну Алой и Белой роз. Хотя в письме он лишь сообщает Генриху, что собирается выступить против узурпатора 18 октября и призывает Тюдора поддержать его. О том, кто должен взойти на престол вместо Ричарда, не сказано ни слова.

В пианы заговорщиков посвятили Франциска II. Его союзничество и помощь в организации и подготовке возвращения Тюдоров на родину были необходимы. Окрыленный неожиданными перспективами Генрих обещает щедро вознаградить герцога. Он даже готов отдать Бретани Ричмонд, который до конца XIV века считался ее территорией. Франциск в это время поддерживает дипломатические отношения с Ричардом III Тем не менее не отказывается помочь и Тюдору.

Предательство Бекингема было полной неожиданностью для Ричарда III: армия короля еще не готова подавить серьезное восстание. Летние волнения и беспорядки не воспринимались как сопротивление узурпации власти. Еще в сентябре Ричард пребывал в счастливом неведении. 23 сентября он освобождает от должности королевского канцлера племянника епископа Мортона и конфискует собственность епископа Вудвила в Солсбери.

Для двух семей, и без того враждебно настроенных, эта была последняя капля Но вскоре королю донесли, что готовится нечто серьезное и грозящее его власти. Ричард посылает за Бекингемом. Тот сказывается больным и спешит в Лондон. Следует более суровый и категоричный приказ, но герцог уже открыто отказывается повиноваться и готовится к схватке.

Наконец, 11 октября Ричард узнает о замыслах Бекингема в подробностях и срочно начинает формировать силы сопротивления. Не исключено, что его насторожил преждевременный бунт в Кенте: 10 октября герцог Норфолк сообщил, что столицу атакуют кентские войска По плану заговора серия вооруженных восстаний должна была начаться 18 октября.

Ричард запретил причинять вред людям герцога – как гражданским, так и военным Политика такого расчетливого усмирения оказалась успешной У Бекингема дела шли не так успешно. Он собирал армию у себя в Брекноке и других поместьях Уэльса и столкнулся с непредвиденными трудностями его подданные неохотно брались за оружие против короля Йоркской династии. Но такие все же были, и не только в Уэльсе.

Но Ричард уже успел собрать сильную армию и был полон решимости отстоять власть и отомстить изменникам Герцог потерпел поражение. Бекингема арестовали и отправили в Шрусбери. По приказу короля он был казнен.

Среди союзников Бекингема назывались епископ Илийский и Солсберийс-кий, сэр Уильям и Джон Норис, епископ Кентерберийский… За поимку каждого из них было обещано щедрое вознаграждение. Словом, список приличный. В день казни Бекингема все они лишились поместий и собственности. Подобные прокламации были разосланы во все графства Англии. Как ни старался король Ричард, предотвратить массовый побег заговорщиков из страны не удалось. В сущности, ему повезло только с Бекингемом. В Солсбери герцога долго и страшно пытали. Во встрече с королем ему было отказано. Наконец, 2 ноября 1483 года «голубая кровь» потомка Эдуарда I пролилась на плахе. Казнь Бекингема решила судьбу Генриха Тюдора. Теперь законно оспаривать право на престол мог только он: сыну Бекингема было всего шесть лет.

Известие о казни герцога охладило пыл заговорщиков. Мятежи утихли. Вожди восстания искали, где бы укрыться. Многие поехали в Бретань к Тюдорам. Им не составило труда раздобыть судно и добраться до герцогства Франциска II.

Сам факт приезда такого количества верных и верящих ему англичан сделал свое дело: Генрих решает действовать. Ведь стоит только Франциску заключить мир с Ричардом (что вполне вероятно), положение станет и впрямь безнадежным, так как следующий шаг герцога Бретани легко предвидеть: он выдаст Тюдоров королю Англии. Генрих собирает всех, кто после разгрома восстания Бекингема покинул Англию, старается поднять их боевой дух и заставить проникнуться значимостью и серьезностью предстоящих действий. Встреча с Дорсетом назначена в Ренне. Обсуждение плана заняло несколько дней. На Святки 1483 года Тюдор и его соратники дали клятву верности друг другу в Реннском соборе. В торжественной обстановке Генрих обещает взять в жены Елизавету Йоркскую, как только взойдет на трон Англии. Теперь в верности Вудвилов можно не сомневаться.

Группа английской знати во главе с маркизом Дорсетом приносит присягу Генриху как законному королю Англии. Они дают клятву в предстоящей войне за корону страны отдать все – вплоть до жизни.

В августе 1485 года Генрих наконец вернется на родину, олицетворяя единство давно враждующих королевских семей – Ланкастеров и Йорков. Более того, он – единственный законный престолонаследник и той и другой династий.

Заговор Фиески против рода Дориа

Италия, Генуя 4 января 1547 года

Одной из центральных фигур этой войны был адмирал Андреа Дориа представитель знатнейшего генуэзского рода, который верой и правдой служил сначала французскому трону, а после размолвки с Францском I – испанскому королю, под власть которого он отдал Геную.

Едва французы покинули город, по всем улицам и площадям уже громко зазвучало гордое имя Дориа Опытный политик не обманул ожиданий соотечественников Он вручил бразды правления аристократии и заявил, что сам не примет ни одного решения без одобрения представителей всех генуэзских ро дов Генуэзцы, оценив его заслуги перед республикой, за свой счет возвели в честь него статую с такой надписью «Отцу отечества и восстановителю свободы» Однако мир в Генуе продлился недолго.

Необыкновенная слава и знатность, чрезмерная заносчивость представителей рода Дориа, в особенности Джаннеттино, племянника адмирала, впоследствии им усыновленного, их бьющая в глаза роскошь и богатство, не могли не вызвать зависти среди представителей менее знатных, но не менее достойных родов, и не подвигнуть их на организацию заговора.

Во главе его встал Джованни Лодовико (Джан Луиджи) Фиески граф ди Лаванья представитель одной из самых древних и знаменитых семей Генуи По свидетельствам современников, он был горяч, честолюбив, предприимчив отважен, страстно мечтал о славе Искреннее восхищение граждан республики вызывали такие качества молодого синьора как честность, обходительность незлобивость, открытость Он предупреждал желания любого из своих друзей и умел завоевать расположение народа и дружбу богатых.

Документы той эпохи донесли до нас такой пример В городе существовала крупная корпорация, в которую входили прядильщики шелка, рабочие ткацких мастерских, но постоянные войны Республики довели большую часть этих людей до крайней нищеты Граф Фиески по мере сил помогал ткачам и даже поселил в своем дворце самых нуждающихся Джованни Людовико снабжал их деньгами, едой и просил никому не говорить об этом, поскольку не нуждается как говорил он, в ином вознаграждении, кроме счастья помогать обездоленным ткачи готовы были поддержать своего благодетеля в любом деле Понимая это, граф Фиески в беседе с ними вспоминал былую свободу, сожалея о том, что гранды слишком заняты собственными делами и интересами.

Однако 22-летний Джованни Фиески не мог даже надеяться на какой-либо достойный пост в Республике, пока Дориа находились у власти Надо признать что мысли о перевороте внушали ему многие люди, надеявшиеся и для себя найти выгоду в гражданской войне, – в первую очередь французы, делавшие Фиески недвусмысленные предложения и обещавшие немалые деньги, во-вторых папа Павел III, ненавидевший Андреа Дориа за то, что тот активно помогал усилению влияния императора Карла V в Италии в ущерб римскому трону. Молодой генуэзец, проездом побывав в Риме, встречался и вел беседы с кардиналом Агостино Тривульцио (Кардинал Тривульцио был горячим защитником дела Франции и ее короля при римском дворе), который с большим искусством указал ему, каким образом можно возбудить ревность грандов и ненависть простого народа к Дориа в особенности против Джаннеттино Он с сочувствием и пониманием признал, сколь тяжело энергичному и отважному синьору жить в Республике, фактически заправляемой лишь кучкой алчных, властолюбивых и ничтожных олигархов, препятствующих возвышению любой незаурядной личности.

Кардинал пообещал Фиески помощь со стороны Франции, и тот с восторгом принял предложение, сделанное ему, а также деньги и шесть галер его величества французского короля, а также двести человек гарнизона в городке Мон-тобио, корпус легкой кавалерии и деньги для солдат.

На деньги, полученные от папы, были куплены четыре галеры, и для того, чтобы в нужный момент захватить порт Республики, Фиески привел в Геную одну из этих галер под предлогом подготовки ее к отплытию в Левант В то же самое время граф постарался ввести в город часть наемников из Пьяченцы Одни из них должны были проникнуть в город под видом солдат генуэзского гарнизона, другие как свободные кондотьеры, пришедшие наниматься на службу Многим пришлось выдавать себя за каторжников и даже гребцов галерного флота Таким образом, в самом скором времени под командованием Фиески в городе собралось не менее 10 тысяч человек, еще совершенно ничего не знавших об его истинных намерениях.

Теперь оставалось лишь назначить день и час выступления Была выбрана ночь с 3 на 4 января 1547 года Граф велел в глубокой тайне принести в свой дом оружие и постоянно наблюдать за районами города, подлежащих захвату в первую очередь Сам Фиески, чтобы не вызывать никаких подозрений, в эти дни часто наносил визиты, и среди прочих даже во дворец Дориа Вернувшись домой, он пригласил к себе на ужин тридцать дворян, повелев запереть двери и ворота своего дворца и впускать в него всех, но до самого начала выступления не выпускать никого.

Заметив, что многие из приглашенных им в высшей степени удивлены присутствием в доме неизвестных людей и солдат, он предложил гостям перейти в один большой просторный зал и обратился к ним с речью «Нельзя упустить этот удобный момент, если мы хотим защитить нашу жизнь и свободу Среди здесь присутствующих нет ни одного, кто бы не знал об опасности, нависшей над Республикой Дориа восторжествуют над нашим терпением и скоро окончательно возведут свой трон на руинах Республики У нас нет больше времени втихомолку оплакивать наше несчастье, надо рискнуть всем, чтобы избежать тирании Поскольку зло сильно, и средства против него должны быть столь же сильны и решительны; и если страх попасть в постыдное рабство производит на вас хоть какое-нибудь впечатление, предупредите своими действиями и помешайте тем, кто готовит вам цепи.

Каждый из нас, хорошенько подумав о положении дел в Республике, найдет множество причин отомстить за себя, причин законных и славных, ибо наша личная неприязнь или ненависть к роду Дориа неразрывно связана с мечтой об общественном благе, и мы не можем отбросить наших интересов, не предавая при этом и интересов родины. От вас теперь зависит дать государству отдых и покой Я уже позаботился о том, чтобы облегчить вам путь к славе, обдумав и решив, как устранить препятствия, могущие на нем возникнуть; теперь очередь за вами, решайте, хотите ли вы следовать за мной.

Вижу, что всех вас привели в некоторое замешательство и изумление меры, мною принятые, даже испуг читается на ваших лицах, но оружие и решимость (в сочетании с осторожностью) необходимы всем нам для достижения общих целей Скажу больше, в таком деле должно нам употребить все, что в наших силах. Так что смятение ваше в конечном счете пойдет вам на пользу, обернувшись успехом и славой нашего великого дела.

Я могу доказать письмами, находящимися у меня в руках, что император обещал верховную власть над Генуей Андреа Дориа, что Джаннеттино три раза подсылал людей отравить меня, что он отдал тайный приказ1 перебить весь мой род, как только умрет его дядя, но известия об этих гнусных преступлениях уже не смогут в еще большей степени усилить вашу ненависть к этим чудовищам Кажется, я читаю в ваших глазах яростное желание совершить справедливую месть. Догадываюсь, что вы горите еще большим нетерпением, чем я, излить свое негодование, защитить свое состояние, покой и честь ваших семей. Идемте же, спасем репутацию Генуи, свободу родины, покажем сегодня всему миру, что есть еще и в этой Республике люди достойные и порядочные, сумею-щие с корнем вырвать тиранию».

Из всех собравшихся, с волнением слушавших эту речь, нашлось лишь двое, отказавшихся принять участие в заговоре.

Наконец, выйдя из своего дворца в сопровождении верных ему людей, граф Фиески отправил каждого на заранее намеченный пост.

Когда был дан сигнал (а им служил орудийный залп), заговорщики приступили к исполнению полученных приказаний.

Джаннеттино, разбуженный грохотом пушек и криками толпы, в сопровождении всего лишь одного пажа, несшего в руке факел, бежал к одним из городских ворот, но был схвачен заговорщиками и убит. Слуги Андреа Дориа, боясь за участь своего господина, помогли ему поскорее сесть на коня. Старому адмиралу посчастливилось выбраться из города и укрыться в замке Мазона в пятнадцати милях от Генуи.

Граф Фиески, расставив стражу в самых важных местах города, стремительно направился в порт. Но в тот момент, когда он поднимался на галеру, сходни под ним подломились, и граф упал в воду. В этом месте было неглубоко, но Фиески потянули ко дну тяжелые доспехи и оружие, он не смог быстро освободиться от них и утонул.

Мрак ночи, грохот и шум, раздававшиеся со всех сторон, не позволили восставшим сразу хватиться пропавшего предводителя. Так, ничего и не зная о его судьбе, они успешно овладели портом и галерами.

Заговорщики, численностью до двухсот человек, рассеялись по улицам, призывая народ к восстанию и крича – «Фиески и свобода! Фиески и свобода!»

Горожане были в ужасном смятении. Аристократы не спешили во дворец республики, ибо опасались, что их собственные дома и дворцы могут быть разграблены нежданно нагрянувшей чернью. Посол его императорского величества Карла V хотел бежать, но был вынужден по совету близких ему генуэзских грандов направиться во дворец, где уже собрались некоторые отважные сенаторы. Самые храбрые из них даже сделали вылазку из дворца во главе отряда солдат, но, столкнувшись с заговорщиками, тотчас отступили. Тогда сенаторы решили прибегнуть к хитрости и послали нескольких депутатов из своего числа выяснить, что же стало причиной беспорядков.

Между тем, услышав о смерти графа Фиески, власти воспрянули духом. Были отданы приказы гвардии и народу защищать законное правительство. Пыл заговорщиков начал угасать, и многие даже покинули их ряды при первом же известии о трагической кончине графа. Восставшим обещали полное прощение, если они сложат оружие. Не приняв этого условия, Джироламо Фиески, брат Джованни Лодовико, удалился в Монтобио. Некоторые из главных заговорщиков перебрались во Францию.

Тело несчастного графа Фиески было найдено только четыре дня спустя и по приказу Андреа Дориа брошено в море. Сам адмирал, после того, как все успокоилось, вернулся во дворец На следующий день, выступая в правительстве, он горячо убеждал собрание сурово покарать виновных, настаивая на том, что безнаказанность в такого рода делах нанесет величайший вред Республике.

Акт о всеобщем прощении был отменен. Великолепный дворец графов Фиески сровняли с землей, а всех братьев графа и его ближайших сторонников приговорили к смерти. Менее виновные были наказаны изгнанием, а графу Джироламо Фиески было приказано сдаться, передав крепость Монтобио Республике, но тот и не думал подчиняться. Тогда крепость осадили, но ее сдали только после долгой и кровопролитной осады.

Джироламо, Веррина, Кальканья и Ассерето, ближайшие друзья и соратники Джованни Лодовико, были обезглавлены, а против Оттобуоно Фиески был издан декрет, запрещавший этому молодому синьору и всем потомкам его вплоть до пятого колена приближаться к городу Генуе. Оттобуоно бежал во Францию. Восемь лет спустя он был пленен испанцами и передан Андреа Дориа, который приказал казнить его. Так, по воле случая окончился неудачей великолепный по своей организации заговор.

Читать дальше: