Все чудеса природы. Центральная Африка

Река Окаванаго в Анголе. Гора Килиманджаро и кратер Нгоронгоро в Танзании. Водопад Ауграбис в Намибии.
Река Окаванго. Ангола — Ботсвана.

Река Окаванго

 

Эта удивительная река течет в удивительном месте и заканчивается удивительным образом. Удивляет своей многочисленностью и разнообразием и животный мир ее берегов. Не менее удивителен также уникальный язык людей, обитающих в ее бассейне.

Окаванго — единственная постоянная река обширной и необычной местности, именуемой Калахари, и расположенной между реками Замбези, Лимпопо и Оранжевая в Южной Африке. На картах обычно принято писать "пустыня Калахари". Но это вовсе не пустыня. Летом здесь идут обильные дожди, и по годовому количеству осадков (от тысячи миллиметров на севере до двухсот пятидесяти на юге) эти места никак нельзя сравнивать, например, с Сахарой или пустынями Аравии.

Ученые так и не смогли договориться о том, что же такое Калахари. Одни называют ее "опустыненной саванной", другие используют термин "зеленая полупустыня", третьи считают, что применительно к таким местам уместнее говорить о степных парковых ландшафтах.

Так или иначе, вода в Калахари есть. Здесь существуют временные (на сезон дождей) реки, есть и озера (большинство которых, правда, пересыхает зимой). Есть здесь и деревья, и кустарники, и травы, притом в большом количестве. Зонтичные акации и древовидные молочаи растут в Калахари за сорок-пятьдесят метров друг от друга, как и положено деревьям саванны. Кусты и трава (высотой иногда до метра) тоже не покрывают сплошным ковром землю; между зелеными пятнами растительности всегда видны островки песка. Но этой растительности вполне хватает многотысячным стадам антилоп, буйволов и зебр для пропитания, тем более, что Окаванго — этот южноафриканский Нил, обеспечивает их водопоем круглый год.

Начинаясь в саваннах южной Анголы, река эта через ущелья и пороги, по крутым склонам водопадами стремительно несется на юг. И лишь в Калахари успокаивается, как бы забыв о своем буйном нраве. В бескрайнем море песчаной равнины она растекается по лабиринтам рукавов, лагун, озер, образуя совершенно необычную речную дельту у впадения… в никуда. Ее называют "островом воды в море песка".

Шестнадцать квадратных километров зарослей папируса, кустарников и водорослей круглый год дают приют множеству птиц и зверей. А в половодье, в мае-июне, полупересохшие рукава дельты превращаются в бурные пенящиеся потоки, один из которых добегает до "голубого сердца Калахари" — красивого и обжитого пресного озера Нгами, открытого для науки великим Ливингстоном. Остатки вод Окаванго блуждают еще километров триста и исчезают в громадном озере-болоте Макарикари. Озеро это — гигантский отстойник содового рассола. В сухой сезон с самолета оно напоминает лунный ландшафт: до самого горизонта расстилается твердое белое покрывало с редкими темными пятнами воды. Отчетливо различаются извилистые полоски отмелей, окруженные неподвижной знойной дымкой.

В дельте Окаванго представлены все (или почти все) виды африканской фауны. Гиппопотамы сосуществуют с крокодилами на зеленых островках. Проносятся стада изящных антилоп. Осторожно озираясь, проскачет пугливый водяной козел — почуяв опасность, он погружается в воду до самых ноздрей. Приходят на водопой изящные жирафы и хмурые буйволы и гну. Неторопливо, с чувством собственного достоинства, шествуют к воде слоны и носороги, деловито шныряют в зарослях косматые и серьезные кабаны-бородавочники. Невдалеке пасутся дружной компанией зебры, антилопы-канны и страусы — вместе им легче обнаружить хищников, поскольку зрение птиц дополняет чуткий слух полосатых лошадок и тонкое обоняние антилоп.

И, конечно, вокруг этого изобилия дичи водятся леопарды, гепарды и царственные львы со своей неизменной свитой из гиен и шакалов, а в воздухе медленно кружатся мрачные грифы, высматривая добычу.

Изобилие фауны в дельте Окаванго поразительно. Помимо уже названных зверей, здесь встречается около четырехсот видов птиц и до семидесяти видов рыб. А растительный мир дельты насчитывает больше тысячи деревьев и кустарников. И путешественник, отправляющийся в этот уникальный оазис на местной пироге — мокоро, сможет во время такого своеобразного водного сафари увидеть и запечатлеть на пленке водяных антилоп и гиеновых собак, почти исчезнувших в других районах Африки, полюбоваться стадами слонов, зебр и голубых гну или поймать на удочку здоровенного леща, а то и рыбу-тигра. А с берегов и островов на проплывающую пирогу будут взирать стаи пеликанов и аистов, фламинго и марабу…

Когда жара сменяется прохладой и над Калахари сгущается непроглядная тропическая ночь, жители этих мест — пастухи-тсвана и охотники-бушмены находят дорогу по звездам, таким ярким в этих широтах. Главным ориентиром им служит южнотропическое созвездие Козерога. К нему же они обращаются с просьбами, его же благодарят за удачную охоту.

Бушмены — загадочный народ. По своему облику они не походят на большинство жителей Южной Африки. Желтая кожа и прищуренные глаза сближают их, скорее, с народами монголоидной расы. Как и почему оказались они в глубине "Черного континента", наука пока не знает. Язык же бушменов ставил (и ставит!) в тупик даже специалистов по лингвистике. Половину его звуков европеец не может не только выговорить, но даже записать. У составителей словарей не нашлось значков для обозначения таких звуков, и они записывали просто: "цокающий звук", "чмокающий звук", "поцелуйный звук" и так далее.

Бушмены — кочевые охотники, и Калахари, которую еще в XIX веке считали одной из богатейших животными областей Африки, давала им возможность прокормить свои семьи вкусной дичью, а также съедобными корешками и сочными плодами дикой дыни. Но появление белых людей с огнестрельным оружием быстро привело к сокращению поголовья диких зверей, да к тому же все больше водопоев стали захватывать жившие по соседству племена скотоводов-тсвана, оттеснявшие бушменов в самые засушливые районы. Однако этот смышленый народ прирожденных охотников и, следопытов сумел приспособиться к новым условиям и кочует теперь южнее, ближе к бассейну реки Оранжевой и ее пересыхающих зимой притоков. Умение отыскать в сухих руслах места, где под песком может быть вода, выручает их, давая возможность продержаться до сезона дождей, а способность употреблять в пищу все, что движется по траве или песку, от личинок до саранчи, позволяет выжить в случае неудачной охоты.

Удивительное племя это вызывает невольную симпатию своей сообразительностью, музыкальностью, юмором и добротой, что, кстати, продемонстрировал недавно вышедший талантливый фильм "Наверно, боги сошли с ума…".

Окаванго пересекает с северо-запада на юго-восток почти половину огромной южноафриканской страны Ботсваны, целиком расположенной в Калахари. До недавнего времени это бедное скотоводческое государство не блистало успехами в экономике. Но с 1960-х годов XX века, когда в недрах Ботсваны были открыты сразу несколько крупных местонахождений алмазов, положение изменилось. Теперь страна может позволить себе пробурить скважины для воды в сухих парковых редколесьях Калахари, построить цивилизованные поселки для бушменов и тсвана и, наконец, заняться охраной животного мира.

Национальные парки и заповедники занимают теперь чуть не пятую часть Ботсваны. Они есть и на севере, в бассейне Замбези, и на югозападе — на притоках Оранжевой. Но три самых больших заповедника охватывают районы Центральной Калахари, дельту Окаванго и озеро Макарикари. Так что диким животным бассейна Окаванго обеспечена, наконец-то, спокойная жизнь, стада их множатся, и население Калахари растет. А бушмены, кочующие по ее просторам, снова провожают друг друга по утрам привычным напутствием: "Доброй охоты!"

 

Гора Килиманджаро

 

Гора Килиманджаро. Танзания.

Большинство высочайших гор мира располагается в могучих цепях горных хребтов: Гималаев, Анд, Альп, Кордильер, Тянь-Шаня или Каракорума. И только высочайшая вершина Африки — Килиманджаро — высится среди бескрайних равнин Танзании совершенно одиноко, словно великан, случайно забредший в страну лилипутов.

Громадный массив Килиманджаро, овальный в плане, достигает ста километров в длину и шестидесяти — в ширину. В центре его поднимаются к облакам три вершины: Шира (4006 метров), Мавензи (5355 метров) и собственно Килиманджаро, или Кибо (5895 метров). Это три древних, сросшихся между собой вулкана, из которых только Кибо в настоящее время проявляет признаки активности.

На его вершине расположен огромный кратер диаметром два километра и глубиной двести метров. На дне его возвышается еще один лавовый конус с круглым жерлом, достигающим восьмисот метров в поперечнике. Из него в нескольких местах бьют струи удушливых вулканических газов.

На распространенном в Восточной Африке языке суахили название горы означает «Сверкающая». Действительно, рано утром и в вечерние часы, когда Кибо не окутан облаками, его снежная шапка сверкает в лучах солнца как начищенное серебро. В давние времена, говорят, мест^іе племена верили, что вершина и вправду состоит из драгоценного металла. Их можно понять: ведь они никогда не видели снега и льда. Но Собраться на Килиманджаро и проверить свою догадку никто из жители не решался: согласно поверью, склоны горы были обиталищем злых духов, которые жестоко накажут каждого, кто нарушит их покой. Рассказывают, правда, что один местный вождь все же послал своих воинов на вершину Кибо, чтобы добыть серебра, но оно растаяло у них в руках. Воины вернулись к вождю ни с чем. Лишь холодное царство льда нашли они на Килиманджаро. Так родилось второе название огромного вулкана — "Обитель бога холода".

В голубоватом мареве горячего африканского воздуха нижняя часть горы почти неразличима на фоне синего неба, и кажется, что заснеженная шапка Килиманджаро парит над равниной среди других таких же белых облаков. В часы, когда гора свободна от облачной пелены, невозможно оторвать глаз от высокого срезанного конуса Кибо, гордо поднимающегося на фоне зеленеющих экваториальных лесов. Народц, живущие у подножья Килиманджаро, всегда считали ее священной и поклонялись как богине радости и благополучия. Ведь реки и ручьи, сбегающие с ее склонов, давали жизнь их полям и пастбищам, а облака, окружавшие вершину, проливались на землю благодатным дождем.

Гигантский горный массив возвышается преградой на пути влажных ветров, дующих с Индийского океана, и большую часть своей влаги они оставляют на его склонах в виде дождя и снега. Поэтому растительность в районе Килиманджаро очень отличается от флоры окружающих равнин.

У подножья массива раскинулись обширные саванны, поросшие травой и редкими зонтичными акациями. Выше, там, куда по ущельям стекают воды тающих ледников, располагаются кофейные и банановые плантации. Это — самая населенная часть всего района. А начиная с высоты 1800 метров Килиманджаро опоясывает густая и пышная зеленая чаща влажных экваториальных лесов. Здесь, в полосе, поднимающейся до отметки три тысячи метров, каждый вечер неизменно сталкиваются однородный воздух, стекающий с вершины, и теплый, поднимающийся из долины. В результате на этом уровне ежедневно образуется пояс облаков и туманов, проливающийся на склоны обильными дождями.

Пожалуй, только в бассейне Конго можно еще увидеть такие девственные, почти непроходимые леса, настоящее буйство высоких трав и гигантских замшелых древесных стволов, переплетенных лианами. Листва закрывает солнечный свет, и никем не тревожимые экзотические животные — от обезьян и леопардов до могучих слонов — прекрасно чувствуют себя под этим зеленым пологом.

Еще выше тянется зона горных лугов с яркими цветами и вырастающими до огромных размеров удивительными древовидными растениями — сенециями. Над самой землей ствол их разделяется на две толстые ветви, напоминающие гигантские канделябры. Верхушки сенеций заканчиваются веером утолщенных мясистых листьев, пушистых снизу и глянцево-светлозеленых сверху. Из пучков листьев на метр вверх взмывают пирамидальные соцветия, усыпанные ярко-розовыми цветками. Другой, тоже необычный житель горных лугов — лобелия — столбиком тянется вверх, достигая четырех с половиной метров в высоту, и завершается свечеобразной кистью голубых цветов. Только здесь, на Килиманджаро, да еще в расположенных севернее горах Рувензори эти обычно небольшие цветковые растения приобретают такой гигантский вид.

После отметки четыре тысячи метров луга сменяет зона высокогорных лишайников и мхов, а у самой вершины уже царствуют только камень и лед. Еще в конце XIX века ученые не верили, что здесь, в трех градусах от экватора, можно встретить ледники. Даже великий географ Гумбольдт высказывал сомнения по этому поводу.

Между тем попытки взойти на Килиманджаро долго оставались безуспешными. Почти тридцать лет ни один смельчак не мог покорить вершину. Лишь в 1889 году немецкий географ и альпинист Ганс Майер сумел подняться на Кибо. Еще дольше, до 1912 года, сопротивлялась восходителям скалистая зазубренная громада Мавензи. После этого существование большой группы ледников в массиве Килиманджаро стало научным фактом.

Но и сто лет спустя после восхождения Майера зрелище ледяных нагромождений у самого экватора продолжает поражать всех, поднявшихся к кратеру высочайшего африканского вулкана. Вот что пишут об этом чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд, побывавшие на Килиманджаро уже в наши дни:

"Ветер немного стих, и когда мы спустились на несколько десятков метров в глубь кратера, он прекратился совсем.

Гигантская ледяная стена вздымалась с левой стороны и сверкала в лучах солнца. Лазурная синь неба была совершенно чиста; только вокруг Кибо плыли серебристые облака, разбиваясь о его грани. Под ногами в Шубине кратера открывалась удивительная картина. Над гладью чудесного овального озерка выступали два высоких ледяных пилона. Ледяная поверхность озерка дала трещины, осколки льда рассыпались по всей поверхности, а в кусочке очистившейся водной поверхности отражались причудливые ледяные сталактиты и сталагмиты. Стены искрились изумрудами, а порой своей бирюзовой синевой напоминали альпийские озера.

Обрамленный со всех сторон мощными каскадами льда, кратер напоминал замерзший водопад. Непрерывный венец льда тянулся по северному краю в виде огромного, многоэтажного органа. Серебряные трубы сталактитов, казавшиеся бесконечными, вытягивались одна над другой до высоты в двести метров и более. Капли кристально чистой воды стекали по сталактитам и вызывали желание приникнуть к ним губами…"

Кроме Килиманджаро, ледники в Африке есть только на второй по высоте на континенте горе Кения и в горах Рувензори. Всеобщее потепление климата на нашей планете привело к тому, что все они постепенно уменьшаются в размерах. По расчетам ученых, к 2200 году Килиманджаро может лишиться своей белоснежной шапки. Признаюсь откровенно, очень не хочется верить ученым. Попробуйте только представить себе, что произойдет, если сбудется их печальный прогноз. Исчезнут ледники — высохнут ручьи и реки. Замолкнут ручьи — захиреют леса и луга. Не станет лесов и пастбищ — уйдут люди…

А ведь уникальный ландшафт величайшей вершины Африки, столько веков служивший темой для сказок и легенд, песен и восхищенных описаний, по праву вошел в число бесценных природных сокровищ планеты. И потеря даже одного из сверкающих самоцветов, составляющих драгоценное ожерелье Земли, лишит человечество еще одной частицы красоты, частицы волшебного очарования и наслаждения, которые приносит нам общение с природой.

 

Кратер Нгоронгоро

 

Кратер Нгоронгоро. Танзания.

В самом слове «Нгоронгоро» слышится что-то характерно африканское: рокот туземных барабанов или раскаты грозы над саванной, а может быть, ворчание потревоженного льва… И действительно, здесь, в Нгоронгоро, собрано, пожалуй, все разнообразие фауны Африки, весь калейдоскоп ее ландшафтов, кроме разве что пустынь.

Кратер Нгоронгоро — гигантская абсолютно круглая вулканическая кальдера, вторая по величине в мире: 20 километров в диаметре, 250 квадратных километров площади. Отвесные стены кратера поднимаются над его дном на 700 метров, а над окружающей равниной возвышаются на два с лишним километра.

Лишь в одном месте удалось зверям проложить тропу в вулканическую впадину и постепенно заселить ее (благо вулкан давным-давно потух). За зверями пришли люди, и сейчас на месте звериной тропы уже существует грунтовая дорога, связывающая Нгоронгоро с внешним миром. Правда, спуститься по ее головокружительным серпантинам (даже на лендровере) решится не каждый водитель.

Чаша-кальдера долго оставалась неизвестной для науки. Лишь в 1891 году сюда сумел пробраться первый европейский исследователь — немецкий ученый Бауман. Но до середины XX века в этом удивительном уголке Африки побывали буквально единицы из множества зоологов и геологов, исследовавших "черный континент". Лишь после книг и фильмов замечательного борца за спасение африканской фауны, доктора Бернгарда Гржимека, Нгоронгоро стал широко известен в ученом мире, а правительство Танзании организовало здесь заповедник.

Крутые склоны кратера поросли лесом, который кое-где распространился и на равнинное дно кальдеры, но большую часть гигантской чаши занимает саванна. Впрочем, на просторной равнине нашлось место и двум озерам, и обширному болоту — любимому пристанищу бегемотов. Обильные родники у подножья обрывов питают водой небольшие речки, впадающие в озера.

Люди появились в кратере сравнительно недавно, так что диким животным веками никто не мешал здесь пастись и охотиться. Поэтому Нгоронгоро превратился в своего рода Ноев ковчег, изолированный от окружающей местности и поражающий ныне путешественника обилием и разнообразием рогатого, хвостатого и пернатого населения.

Только крупных зверей здесь насчитывается около двадцати тысяч, а млекопитающих в кратере обитает до двухсот тысяч. Не меньше здесь и птиц. Перечень представителей фауны в этом уникальном уголке Африки напоминает оглавление зоологического справочника: слоны, бегемоты, носороги, зебры, буйволы, антилопы гну, канны и бубалы, газели Томсона и Гранта, кабаны-бородавочники и водяные козлы, бабуины и зеленые мартышки населяют саванны и леса Нгоронгоро. Есть, разумеется, и хищники: львы и леопарды, гиены и шакалы, гепарды и дикие кошки-сервалы.

Птиц, наверное, еще больше, чем зверей. Страус и африканская дрофа, птица-секретарь и важный носатый марабу, розовый фламинго и венценосный журавль встречаются тут на каждом шагу. Есть здесь и удод, и ткачик, и привычные нам жаворонок, ласточка, чибис или кукушка… А на ветвях баобабов и акаций, растущих в саванне, нашли себе приют хмурые стервятники и черные африканские орлы.

Проведав о скрытой горами плодородной долине, сюда переселились с окрестных равнин скотоводы-масаи. Их селения-краали расположились в разных концах уединенной впадины. Здесь пасут они свои стада и до сих пор, словно время остановилось и в мире ничего не меняется. Все так же строят они свои хижины с коническими крышами и стенами, плетнями, обмазанными навозом, все так же выходят один на один против льва, вооруженные лишь копьем. И надо сказать, что поединок этот чаще кончается в пользу охотника, так что львы предпочитают обходить краали масаев стороной.

В наше время, когда Нгоронгоро стал заповедником, попасть сюда сравнительно просто не только из столицы Танзании Дар-эс-Салама, но и через Кению, из Найроби. Единственное требование к туристам — не выходить из машины и не съезжать с проложенных для осмотра дорог. Запрещается также сигналить и громко кричать.

Когда автомобиль останавливается на гребне кратера, при взгляде вниз захватывает дух. Бескрайняя чаша с отвесными стенами, чуть подернутая утренним туманом, предстает перед зрителем во всей своей грандиозности. Вскоре под лучами солнца туман рассеивается, и сквозь него проглядывают все большие участки, покрытые зеленью. Однако дымка придает всему пейзажу фантастический оттенок; все кажется миражом, видением, вызванным каким-то колдовским заклинанием.

Сверху дно кратера кажется на первый взгляд огромным гладким зеленым ковром. Но потом можно заметить кое-где небольшие холмы и более темные пятна — клочки леса. Вглядевшись повнимательнее, замечаешь и солнечные блики на поверхности вьющейся внизу реки и двух довольно крупных озер. Спустившись по серпантину грунтовой дороги, почти сразу встречаешь стадо зебр. Несколько сот полосатых красавиц неторопливо пощипывают клевер, не обращая на вас внимания. Рядом такое же, если не больше, стадо антилоп-гну тоже спокойно пасется, не реагируя на звук мотора. Такая плотность звериного населения — характерная черта Нгоронгоро.

Если в больших национальных парках Африки, вроде Серенгети, нужно проехать несколько километров, чтобы увидеть семью львов или компанию жирафов, то в Нгоронгоро все достопримечательности живой природы как бы спрессованы. На дне кратера ландшафты с типичной для них фауной сменяются гораздо чаще, чем на просторах восточноафриканской саванны. Только что вы, встретившись с группой слонов и шумной компанией бабуинов, удирающих от леопарда, проехали через лес, и вот уже перед вами озеро, и тысячи фламинго, медленно выступая угловатым шагом, дружно окунают головы в воду и фильтруют клювами ил.

А за озером, у источника, простирается болото — царство неторопливых толстяков-бегемотов, деловито похрустывающих осокой. У кромки болота в густой траве расположилась семья носорогов. Тут уж путешественнику лучше свернуть в сторону: эти толстокожие агрессивны и, не задумываясь, могут пойти в атаку на автомобиль. Но вот болото окончилось, и на показавшейся впереди поляне весело галопирует табунок газелей Гранта с детенышами. Уморительно смотреть, как малыши прыгают по кочкам, отталкиваясь сразу четырьмя ногами, словно ожившие пружинки. И вдруг прямо рядом с машиной открылось непривычно пустынное пространство. В чем дело? Ничего особенного, просто под акацией величественно возлежит старый лев, лениво отгоняющий мух взмахами хвоста.

Вот гепард каким-то змеиным движением весь исчезает в траве, которая ему всего-то по плечо. Вот с ветки баобаба надменно смотрит леопард. А дальше, у куста, затеяла игру семья ушастых лис. И так на протяжении всего пути через кратер. Причем над головой и в зелени леса постоянно звучат голоса птиц: то хорошо знакомое нам, европейцам, «куку», то что-нибудь более экзотическое, например, странный квакающий крик африканской дрофы, похожий на птичье пение не больше, чем звук автомобильного сигнала. Все многообразие пернатых здесь не просто собрано, а еще и основательно перемешано, так что одновременно в поле зрения попадают, скажем, венценосный журавль, аист и марабу, а через несколько метров — удод, птица-секретарь и ткачик. Горожанин невольно представляет себе животных в дикой природе так, как он видит их в зоопарке: каждое в своей клетке. Но в Нгоронгоро благодаря обилию пищи и воды и разнообразию экологической среды царит смешение, которое является отличительной чертой этого замечательного места. Именно это и привлекает сюда тысячи любителей африканской фауны с других континентов.

 

Водопад Ауграбис

 

Водопад Ауграбис. Намибия — ЮАР.

Большинство не слишком искушенных в географии людей считает самым высоким и самым красивым водопадом Африки знаменитый водопад Виктория. Однако мнение это, увы, не соответствует истине. Виктория уступает по высоте и фантастическому 900-метровому каскаду Тугела в Драконовых горах ЮАР, и падающему с высоты в 340 метров мощным водяным тараном водопаду Лофои в Заире, и драгоценному украшению берегов озера Танганьика — 220-метровому Каламбо.

Что же касается живописности картины, то, право, зеленое обрамление джунглей и белоснежные облака брызг, окружающие водопад Виктория, еще не единственный критерий водопадной красоты. Не менее впечатляет и мрачная неукротимая мощь, какое-то свирепое буйство водной стихии на фоне безжизненных гранитных скал, которые являет собой южноафриканский водопад Ауграбис. Он, кстати, превышает Викторию и по высоте, низвергаясь со 146-метрового обрывистого края плато в ущелье, пробитое рекой Оранжевой в кристаллических породах.

Мало кто видел это чудо природы. Ауграбис надежно охраняют от любопытных пришельцев бесконечные пустынные просторы Калахари, по южной границе которых стремится к океану самая большая река Южной Африки — Оранжевая. Имя этой реки связано, между прочим, вовсе не с каким-то особым цветом ее воды. Просто поселившиеся здесь нидерландские переселенцы-буры назвали ее так по имени голландского правящего дома принцев Оранских (по-голландски — Orange). Могучий водный поток ее, всего в два раза меньший известного Нигера, начинается от неприступных круч Драконовых гор, вознесшихся над побережьем Индийского океана почти на четыре километра. Спустившись с гор на возвышенную равнину, носящую название Высокий Велд, Оранжевая сливается со своим главным притоком — рекой Вааль — и устремляется дальше на запад, пересекая весь континент, чтобы закончить свой путь на побережье Атлантического океана, среди гигантских песчаных дюн пустыни Намиб, не случайно носящей в обиходе красноречивое прозвание "Берег скелетов".

Перед водопадом Оранжевая разливается в хаосе скалистых островков, образуя нечто вроде дельты шириной в семь километров. Водный поток, устремляясь в главную из многочисленных проток, врывается в узкую каменную щель и с устрашающим ревом падает вниз, на гранитное подножие уступа. Пролетев почти полтораста метров, мощная река (ее расход в половодье превышает тысячу кубометров в секунду!) с силой ударяется о скалистое ложе и кипит в пробитом ею за многие века углублении — "исполиновом котле", как его называют гидрологи. При этом водопад поднимает волны высотой с двухэтажный дом. В тучах водяных брызг, вздымающихся на сто метров над Ауграбисом, сверкает вечная радуга.

Рев водопада, усиленный гулким эхом, раскатами разносится далеко по окрестностям. Недаром местные жители-готтентоты дали ему такое название ("Ауграбис" на их языке означает "очень шумное место"). Они, между прочим, боятся приближаться к водопаду и обходят его за несколько миль, поскольку уверены, что в глубоком омуте под Ауграбисом живет злое и коварное божество, голос которого и слышен из глубины ущелья.

Среди буров же упорно ходили слухи о том, что в "исполиновом котле" Ауграбиса за долгие века накопилось несметное количество крупных алмазов, принесенных рекой Оранжевой из ее верховьев и верховьев Вааля, где давно известны алмазные месторождения.

Именно там, в Трансваале, был найден в свое время крупнейший из известных в мире алмазов — «Куллинан», весом в три тысячи каратов, то есть в шестьсот граммов! Добавим, что крупная алмазная россыпь разрабатывается сейчас в заливе Александер-Бей, у впадения Оранжевой в океан. Так что для возникновения подобной легенды имелись вполне реальные основания. Рассказывают также, что много лет назад в исключительно жаркое лето, когда река почти пересохла, несколько смельчаков решились нырнуть в каменную чашу под водопадом, но лишь один из них вернулся назад из пучины. Выбравшись на берег, он упал замертво. Когда товарищи разжали его кулак, они увидели два великолепных алмаза чистой воды. Но больше желающих рискнуть не нашлось, и сокровища водопада по сей день покоятся на дне, под надежной защитой грохочущих струй летящей с уступа в пропасть неистовой реки.

Правда, три четверти года, пока не наступит сезон дождей, Оранжевая представляет собой не реку, а речку, и любой желающий может перебраться через нее по выступающим камням. Но даже в это время подобраться к краю водопада по скользким камням непросто: один неверный шаг грозит падением в ревущую бездну каньона. Однако открывающееся зрелище с лихвой вознаграждает за риск. Именно в сухой сезон ущелье Оранжевой, лишенное зелени, выглядит особенно мрачным и величественным.

Если же путешественник отважится подобраться к подножию водопада, преодолев каменные нагромождения десятикилометрового каньона, то, помимо захватывающего вида вертикально падающей с высоты небоскреба ревущей водной стены, он обнаружит на дне ущелья десятки странных круглых отверстий разного диаметра. Их выточили лежавшие в углублениях скалы камни, которые под действием падающих струй сотни лет вращались на одном месте. Иные из таких «колодцев» достигают двухметровой глубины, а на дне их всегда лежит "виновник происшедшего" — галька или валун. В процессе бурения скалы они тоже стали гладкими и округлыми.

Когда же наступает сезон дождей. Оранжевая вздувается и, заливая берега, бурно несется к океану, катя огромные глыбы и смывая мосты. К сожалению, в это время подойти к Ауграбису невозможно, и только с вертолета или самолета можно увидеть одно из красивейших мест Африки — грозный и величественный водопад на реке Оранжевой.

 
Читать дальше: